Борис Леонтьев - Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)

- Ну конечно же, группенфюрер!

- Тогда поезжайте в Россию и все!

- В Россию? - удивленно спросил Айсман; черная повязка на левом глазу вновь лопнула и оба совершенно здоровых глаза налились гневом.

- Не удивляйтесь! Возьмете там кредит в пять миллионов для покупки кирпичного завода "Унитрон", соберете, подключите, конечно, все просто - кирпичные заводы "Унитрон" - это путь к процветанию вашей семьи!

- Вы наверное спятили, господин управляющий?

Вместо ответа, Мюллер подло усмехнулся и пропел отрывок из популярной песенки эпохи XXVI съезда партии:

Если Родина прикажет,

Если партия пошлет...

- Куда пошлет? - оборвал его Айсман.

- Не туда, куда вы думаете!

- А куда я думаю?

- Ну ладно, хватит паясничать. В общем, дружище, разговаривать c вами я долго не намерен. Поедете в Россию c официальным визитом, построите там завод, заработаете деньги и отдадите ваш долг. Не бойтесь, в кандалы вас не закуют. У них скоро перестройка и будет не до вас.

- Но я...

- Никаких разговоров! Сегодняшним рейсом отправляйтесь в Москву.

Айсман прослезился и упал на колени:

- Господин Мюллер, не губите! Ведь это же я помогал создавать ваш банк! И про золото Бормана я вам рассказал, вы забыли? Не губите, господин управляющий! Пожалейте мою семью. Только не в Россию!

Мюллер нажал невидимую кнопку и через секунду плачущего Айсмана выносили два здоровых негра, которым было глубоко наплевать на чувства бывшего друга Штирлица и нынешнего советника по финансовым вопросам "Muller Bank Inc"

ГЛАВА 10. ШЛАГ, ТОВАРИЩ БИСКЕК И ТОВАРИЩ СКОТОВ

Шлаг бредил. Его бред состоял из немецких ругательств, адресованных какому-то шпиону. Чукчи, сидевшие возле кровати пастора, ничего не могли понять. Директор одного из кирпичных заводов "Унитрон", он же вражеский агент троцкистско-зиновьевского блока, товарищ Скотов Инком Банкович все записывал на потайной диктофон. Прошло два часа, пастор Шлаг открыл глаза.

- Я в аду или в раю? - спросил он.

- Вы в Тындым-Амуре, друг мой, - ответил Скотов.

- А-а-а!

- Жив! Жив! - обрадовались чукчи.

Бискек гордо подошел к больному и сказал:

- Это моя вас спасла! C вас сто рублей!

Пастор нахмурился, денег у него было мало и он не знал, где они.

- Я за него заплачу! - сказал Инком Банкович.

Шлаг в знак благодарности подарил агенту вражеского блока обворожительную улыбку и показал три уцелевших, после последней встречи со Штирлицем, зуба.

- Не меня, товарищ Cpak, благодарите, а партийный комитет нашего завода, который я здесь представляю! - отрапортовал товарищ Скотов.

- Сын мой, и вы, дети мои грешные, да будете вы жить вечно в сердцах потомков ваших! - ответил Шлаг.

- Товарищ Бискек, у меня к вам просьба. Как только Сраке станет легче, найдите упряжку и собак для перевозки ее, то есть, я хотел сказать, его к нам на завод. Договорились?

- Xopoco, товарищ Скотов! - замер чукча, отдавая честь.

- Ну вот и славненько! - Инком Банкович незаметным движением руки выключил диктофон и тихо вышел. Его ждала рация и родная Антарктида. Уже через час тайный агент передавал на родную Антарктиду первые сведения об операции c кодовым именем "Вербовка пастора Шлага".

В Санта-Барбаре шла кровавая резня; ливийцы шли напролом.

ГЛАВА 11. ИНТРИЖКА ТОВАРИЩА ШТИРЛИЦА

Борман был ужасно доволен тем обстоятельством, что Штирлиц, приехав в Москву, выбил ему только два зуба, а не три. Те два были старые и уже давно требовали замены, а вот третий был здоровее и крепче, чем те два, и был очень дорог Борману. Хотя те два и сидели в челюсти достаточно прочно, Штирлиц умудрился все же выбить их одним ударом, а тот третий он оставил в покое. Впрочем, Максим Максимович не ограничился выбитыми зубами и наставил Борману еще и рога, соблазнив его милую жену. Но Мартин Рейхстагович простил все эти мелкие неприятности своему лучшему другу, и Штирлиц, после долгих переговоров, согласился выполнить задание Центра и даже удостоил Бормана чести поселиться в правительственной квартире, которую год назад выделили Мартину Рейхстаговичу за его особые заслуги перед партией и правительством. Все это мелкому пакостнику нравилось, хотя эта самая честь была весьма обременительной. Тушенки разведчик поедал очень много и Борману по несколько раз в день приходилось стоять в длинной очереди в кремлевском буфете за этим ценным для Штирлица продуктом.

В то утро в Москве шел дождь и очередной Пленум партии. Штирлиц лежал на диване и лениво пожирал тушенку. Борман, в форме официанта, вежливо обслуживал своего кумира.

- А вот скажи мне, Борман, ты всегда был таким? - вдруг спросил Штирлиц, издавая рыгающий звук.

- Простите, Максим Максимович, я не понимаю.

- Чего ты не понимаешь?

- Каким я был?

- А каким ты был?

- Каким?

- Это я тебя, дурак, спрашиваю: каким?

- А-а! Каким я был, таким я и остался! - радостно сказал Мартин Рейхстагович, мельком подумав, что он где-то уже слышал эти слова.

- Вот дурак, - сказал Штирлиц, - c ним серьезно разговаривают, а он песенки распевает.

- К чему вы клоните, штандартенфюрер?

- Я, дружище, клоню к тому, что пора бы выбить твой третий зуб!

- Нет! Только не это!

- Или будешь прямо отвечать на поставленный вопрос, или лишишься третьего зуба, или одно из трех!

- Просто мы работаем для вас, товарищ Тихонов, то есть, я хотел сказать: товарищ Штирлиц.

- То же мне, Визбор нашелся! А кто это - мы? А впрочем, не важно... Видите, можете ведь! - Штирлиц стал добр и по-товарищески похлопал Бормана по небритой щечке. - А раз вы работаете на меня, то будете выполнять следующее мое предписание.

- Я весь в ушах, то есть, я хотел сказать: я вас внимательно слушаю, товарищ генерал.

Штирлиц недоверчиво посмотрел на бывшего рейхсляйтера Германии и невольно пожалел этого тучного старика. То, что хотел он ему поручить, было опасным и смелым предприятием, но бывалый разведчик знал, что Борман, даже при всем своем слабоумии, сделает все так, как ему прикажут. Поэтому Максим Максимович, отбросив все сомнения, спокойно сказал:

- Дружище, есть мнение, что товарищ Черненко больше не способен руководить государством, а тем более заниматься партийными делами.

Сразу после этих слов за окном прогремел гром и начался страшный ливень. В комнате стало темно и душно. Борман дрожащими руками включил торшер.

- Мнение? - загадочно прошептал Мартин Рейхстагович.

- Именно!

- А товарищ Ваучер в курсе этого?

- Нет! - протянул Штирлиц. - Скажем так: Нет! Вы меня понимаете?

- Да, товарищ Штирлиц! - лоб Бормана, и без того красный, покраснел еще больше, холодные струйки пота текли по всему лицу и делали из его физиономии морду немецкого солдата, застигнутого врасплох по большому в деревенском сортире одного из районов Запорожья.