Лев Лукьянов - Тысяча и одна бомба

— Но закон-то остался! — возразил Гинденбург и вытер лоб платком. Впервые за многолетнюю практику ему приходилось вести спор таким образом. Эта красивая женщина еще ни разу не вспомнила ни одного положения международного права, не сослалась ни на один договор, но уже успела запутать вопрос какой-то вымышленной колбасой. Гинденбург вдруг ясно представил аппетитный бутерброд с аккуратно нарезанными кружками колбасы, густо намазанными горчицей и прикрытыми ломтиками огурца…

— Кому нужен ваш закон, если «Аида» взорвется? — спросила Ли, обращаясь к фельдмаршалу.

— А почему она взорвется? — отозвался командующий.

— Она обязательно взорвется, если вы начнете отрезать от нее одну пятую часть!

— Две пятых! — тотчас вставил Гинденбург.

— Уже две пятых! — не выдержал Пулькин.

— А как же! Одна пятая по закону принадлежит казне, другими словами — государству. А вторая пятая — нашедшему, то есть нашим вооруженным силам. Они нашли…

Гарри встал и застегнул пиджак на все пуговицы.

— Вот что, господа! Официально, как чрезвычайный и полномочный, предупреждаю — не вздумайте ковыряться в бомбе! Все гайки пронумерованы! Достаточно развинтить не в том порядке — произойдет взрыв. Существует шифр. Я его не знаю…

Командующий и политический советник переглянулись. Долговязый франт поспешно вышел из кабинета.

Через несколько минут в части, продолжавшие заниматься безуспешными поисками «Аиды», была направлена радиограмма с совершенно категорическим приказом:

«Гаек не крутить!..»

Командующий думал долго. Он понимал, какими колоссальными неприятностями грозит провал операции. Но в случае выигрыша…

Советник, будто читая мысли на расстоянии, негромко сказал:

— Риск — благородное дело… И командующий решился. Встал, выпятил подбородок, коротко приказал:

— Ко мне Седьмого.

За работу взялась разведка…

Через двенадцать часов шесть минут после разговора с командующим агент Седьмой с двумя нулями вынул из нагрудного кармашка сногсшибательного пиджака белоснежный платок, быстро огляделся, достал ампулу, раздавил ее в платке и, стараясь не испачкать лакированные туфли, пошел по траве к полицейскому вертолету, опустившемуся в нескольких шагах от шоссе. Полицейский, сидевший в кабине, удивленно оторвался от бутылки с кефиром. Сказать он ничего не успел. Седьмой молча сунул ему в нос платок. Полицейский хрюкнул и мгновенно заснул. Бутылка вывалилась у него из рук и покатилась по траве, оставляя на яркой зелени белые жирные пятна. «Улики!» — молнией мелькнула мысль в голове у Седьмого. Схватив бутылку, он аккуратно поставил ее и прикрыл горлышко пробкой из фольги, валявшейся неподалеку. Затем вытащил полицейского из кабины вертолета и положил его рядом с бутылкой…

…Конструктор «Аиды» жил на уединенной ферме близ полигона. Он любил тишину. Кроме того, он любил стихи Гёте, любил по утрам кормить лебедей, картинно плававших по лужице искусственного озерка, любил в хорошую погоду бродить по окрестным тропинкам. Бродил он один. А в полусотне метров, прячась за деревьями, сгибаясь за кустами, следовала охрана. Никто не смел помешать гениальным замыслам, навещавшим конструктора в эти часы… Появление полицейского вертолета, летевшего на небольшой высоте, никого не удивило. Окрестности фермы и полигон бдительно охранялись. Воздушные патрули были не в диковинку.

Седьмой — два нуля, не отрываясь от штурвала машины, внимательно осматривал лесную опушку и чистенькие строения фермы. Заметив блестящую лысину и группу охранников, ходивших поодаль, Седьмой лихим виражом развернул вертолет, пролетел над скучающими детективами и ловко опустился в двух шагах от конструктора. Сунуть его в широкую дверь кабины для атлетически сложенного агента было сущим пустяком. Сухие конструкторские ножки, обтянутые полосатыми брючками, стремительно мелькнули в воздухе и скрылись в пузатом брюхе вертолета. Охрана опомнилась, когда машина уже набирала высоту.

— Не стрелять! — заверещал старший детектив. — К телефонам!

Агенты рысью помчались к ферме. Но телефоны не работали. Седьмой был предусмотрительным парнем. Недаром он по три раза просмотрел каждый фильм о расторопном Джеймсе Бонде. Сверху ему было отлично видно, как из ворот фермы на предельной скорости, чуть ли не опрокидываясь на поворотах, вырвались два «шевроле».

— Пусть ребята прокатятся, — беззлобно сказал он, оборачиваясь к лежавшему на полу кабины конструктору. — Зажирели они у вас, профессор…

— Сколько хотите? — недовольно буркнул конструктор, не глядя на тайного агента.

— Ну что вы, проф! — обиженно ответил Седьмой. — Я же не какой-нибудь самодеятельный гангстер! Я же профессионал со стажем и высшим образованием! К чему, мне деньги?

— На кого работаете? — спросил конструктор, удобнее устраиваясь на полу. Он пристально осмотрел агента.

Седьмой — два нуля не ответил. Сделав небольшой круг над фермой, он мягко посадил вертолет.

— Пока ваши ребята вернутся, мы можем спокойно поговорить, — предложил он, открывая дверь кабины. — Прошу вас, проф!

— Вас же тут схватят, — удивился конструктор, выбираясь из вертолета. — Дело, видно, серьезное, если так рискуете…

— Серьезное, проф. Но риска не больше, чем всегда. Вряд ли ваши олухи догадаются, что мы вернулись. Ну, а если мы не договоримся, я всегда успею пустить вам пулю в живот. А там видно будет…

— Почему именно в живот? — забеспокоился профессор, прикрывая щупленькой ладошкой область пупка.

— В этом сезоне модно именно в живот, — пояснил Седьмой. — Так куда пойдем?

— Пойдем к озеру, — сказал конструктор и взял Седьмого под руку. — Только по-деловому, без стрельбы. Не переношу, когда в меня стреляют…

Профессор и агент неспешно направились по песчаной дорожке, спускавшейся к водоему.

— Проф, вы знаете, что произошло с «Аидой»? — спросил Седьмой, когда они уселись на скамейку, стоявшую почти у самой воды.

— Ах, вот оно что! — понимающе протянул конструктор. — Вы добрались до гаек?

— Так точно, проф! Нашим нужен шифр. Худенький, согнутый старостью конструктор встал и, заложив руки за спину, взволнованно заходил у скамейки.

— С ума сойти! В «Аиде» сто мегатонн!

— Знаем. Проф, вспомните, где ваша родина. Вспомните невинную зелень буковых лесов, вспомните священную белизну кирхи, стоящей над рекой…

— Не будьте мальчишкой! — раздраженно оборвал конструктор. — На родине я не был четверть века, а деньги мне платят здесь! И не малые!..

— Совсем забыл! — Седьмой — два нуля начал ощупывать карманы своего элегантного пиджака. — Неужели я посеял в Стамбуле! Понимаете, проф, по дороге сюда я завернул в Стамбул, Там есть у меня одна хорошенькая дев…