Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

Мама с Мари почему-то отчаянно захихикали, поглядывая на меня.

- Нам там приготовлена отдельная комната, – согласилась я.

Теперь захихикали уже все, даже невозмутимые солдаты.

- Он сказал “нас”! – невозмутимо парировала я, обращаясь к Мари.

- Естественно, должен же тебя кто-то кормить... – фыркнула Мари.

- И вы решили собой пожертвовать, – хихикнула я.

- Лу, прекрати немедленно! – повысила голос мама.

Мы вошли в гулкий вонючий туннель, по обеим сторонам которого были большие клетки с хищниками. Целые вольеры. Никогда не видела такого громадного количества зверей, собранных вместе, и даже представить не могла... Даже не подозревала, что тут в катакомбах такой чудовищный зверинец, словно кто-то надумал устроить чудовищные бои животных, как на празднествах в древнем Риме, из тысяч диких животных. Они с яростным воем бросались на нас и грызли прутья. Идти по узенькому проходу, было, право слово, неудобно, особенно когда решетка гнулась от ударов в прыжке массивных тел и в воздухе мелькали лапы, которыми звери пытались достать людей через решетку, просовывая лапы...

- Вы знаете, мне тут не нравится, – сказала я, вдруг мгновенно крутанувшись и прыгнув назад, в долю секунды преодолев пять метров. Меня давно беспокоил шум сзади.

- Мне тоже, – сказал Вооргот, отводя клинок от сердца, который я почти всадила в него, и только в последний момент задержала его, пропустив в пальцах, заглядывая ему в глаза. – А у тебя страшная реакция, ты как тень, я даже не заметил, как ты исчезла спереди и оказалась около меня... Но я все равно рад, что успел, потому что шутка того, кто вас сюда послал, может кончиться дурно... Можно подпилить решетку или забыть хорошо закрыть дверь, и никто никого не осудит...

- Ты уже сделал свои дела? – заглядывая ему в глаза и вытягиваясь в струнку, сурово спросила я.

- Рихтер сказал, что придет сюда, – пожал плечами Вооргот.

Я фыркнула от смеха.

- Это дурная шутка, Лу, – сквозь зубы сказал он, – тех, кто послал вас сюда...

- Ничего страшного, учитесь храбрости! – я ударила большую пятнистую кошку по носу, слишком нахально высунутому в щель решетки. И она, обиженно ввизгнув, отпрыгнула и схватилась в глубине клетки за нос обоими лапами, тихонько и жалобно подвывая, как ребенок. Словно жалуясь на плохого человека.

- Не калечь кису! – сурово сказала мама.

- Не смей бить домашних животных, – сквозь зубы сказала Мари. – Эта кошечка ну словно наша пантера Уголек!

- Ну чего ж ты держишься за пистолет? – ехидно спросила я. – Тут всего с полтысячи кис...

Мари только поежилась.

- В джунглях было веселее... – сказала она.

Я внезапно насторожилась.

И побледнела...

Я почувствовала запах отца...

- Так, все назад, – неожиданно мертвым голосом сказала я. Да так, что они отшатнулись...

Мама побледнела.

Они вскинули оружие, но меня уже не было.

Резко прыгнув вперед, я, охватив глазами все пространство и ища источник крови, вдруг резко дернулась влево и как тень мгновенно просочилась сквозь узкую решетку в клетку с полсотней озверелых от голода львов.

Вооргот отчаянно ахнул и взвыл, пытаясь остановить меня, но было уже поздно – я протиснулась сквозь прутья – худоба и специальная чудовищная тренировка, плюс годами развитая нечеловеческая гибкость позволяли мне проникать туда, куда не забрался бы и ребенок...

Мама испуганно вскрикнула, а Мари закрыла лицо руками.

Там был отец.

А я, озверев от крови, и ярости, пронзенная страшным спокойствием, ворвалась в гущу львов, которые пытались добраться до чего-то в узкой щели внутри, и стала убивать. Зрелище, было, наверно, страшное, ибо даже Вооргот закрыл лицо руками, но я тогда не видела... Все закрыла одна мысль – отец! Вся моя годами развитая точность и страшная сила пригодилась мне, когда я точным невидимым ударом мясника вгоняла им клинок точно в сердце, или перерубала шейный позвонок, или коротким ударом перерубала горло...

Впрочем, пока я напала сзади, и они не опомнились, ибо смерть упала на них сзади...

Впрочем, я не забывалась, а, вырвав из узкой щели полурастерзанное окровавленное тело, загороженное железным корытом в своей щели, мгновенно оказалась у решетки...

- Папа... – помертвев, белыми губами прошептала Мари.

А мама без слов и без сознания медленно опустилась на пол.

- Дверь, Мари!! – безумно рявкнула на нее я, обороняясь от очнувшихся от такой наглости львов и защищая отца.

Дрожащими руками Мари, посуровевшая и пришедшая в себя, хладнокровно и четко вскрыла заколкой из прически довольно сложный замок клетки...

- Он мертв? – горестно и отчаянно закусив губы, чтобы не расплакаться, спросила она, когда я кинула ей тело.

- Он жив, – холодно оттолкнул ее Вооргот, заметив кровь, идущую из ран, и пытаясь вытащить меня и закрыть дверь.

- Пойди и убей их всех, – приказала очнувшаяся мама мертвым и убитым сорванным голосом.

- Тебе хорошо говорить, а там полсотни львов, – огрызнулась я.

– А где китайцы? – спросила Мари.

- Мы здеся, – раздался из глубины клетки голос, куда я уже спешила. – Я надавал эцим кошкам по морде и носу, но они оцень наглые и любопытные...

Оба китайца, связанные как мартышки спиной к спине, причем очень щедро, сидели в углу, забившись в нору. И страшными мгновенными ударами ног лупя по носам львов... Те второй раз не лезли... Причем индеец был вообще почти чистеньким.

- Я знал, что ты придешь, – довольно сказал индеец. – Но чего так долго? Тут воняет!

Они забились в угол и чью-то берлогу, выцарапанную в стене...

- Еще б немного, и нас бы съели! – печально сказал китаец... – И ты б не нашла даже наших костей, мы уже тут вторые сутки... Ты пришла вовремя, ибо какая-то сволочь предприняла дразнить их...

- Вооргот! – резко крикнула я. – Там где-то рядом убийцы, мы их спугнули... Охрани Мари и маму...

Я несколькими страшными ударами перерубила, а потом одним долгим неотрывным страшным движением вспорола связывающие их веревки, будто живот льву, ибо львы яростно нападали на меня и приходилось сражаться на две стороны... Слава богу сюда больше двух львов не могли проникнуть...

Да и они мешали друг другу, плюс еще внутри шла кровавая вакханалия над трупами убитых своих...

Вспороть остальные веревки мне с моей силой было делом нескольких секунд...

Размяв руки и ноги несколькими движениями, озверевший за двое суток китаец просто холодно вырвал у меня из руки нож, а Джо забрал у меня второй без спроса прямо из одежды...

Они были страшны в своей ярости... И того, что им пришлось вытерпеть от каких-то дрессированных кошек, злые, что их столько мучили... И пошла такая бойня этих кошек, такая бойня, что очень скоро оставшиеся львы забились в угол и, не понимая, что творится, жалобно тоненько визжали от страха...