Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

- Почему вы не говорите, что там произошло? – резко потребовала я.

- Потому что об этом можно догадаться самим! – холодно сказала Мари. – Интересно, ты вообще можешь представить, чтоб папá на приеме выпил хоть бокал?! У него ж уже врожденно, что он даже умирать с голоду будет, а с отвращением отвернется от поданного на приеме, как от пакости, если сам себе не сделал это из собственноручно сорванных и пойманных в непредсказуемом порядке продуктов, ибо хочет жить!

- Гораздо проще иметь слугу, который будет пробовать, – заметил капитан.

Мы с Мари снова скорчились, точно он сказал что-то смешное.

- Угу, особенно если многие яды действуют в течение пяти суток, а многие еще и накапливаются, – буркнул Логан. – Знали бы, как я не люблю эту арабскую привычку травить собеседника! Не поесть, не выпить, все отдаю матросам...

Все снова скорчились.

- Отличное лакомство – кофе с алмазной пылью! – со знанием дела сказала я. – И собеседник умирает в мучениях...

- Знали бы вы, как мне приходилось психологически нелегко первое время! – с тоской сказала мама. – Все люди как люди, все женщины рады приготовить что-то для любимого, детей, а мои с таким волевым напряжением смотрят на каждый съеденный ломтик, будто это тараканы, и так обречено тычут в него вилкой, с таким плохо скрытым выражением, будто ради тебя идут на смертную казнь и жертву, что ты следующий раз зарекаешься это делать!

- Тебе хорошо! – буркнула я. – Кто тебя будет травить! Ты еще при жизни открыто зачитала всем родственникам заверенное нотариусом завещание, что они шиш получат, только единственно по пятьдесят фунтов в случае их похорон, посмертно, чтоб их похоронили за твой счет... Так они больше не приходят...

- Все хихикнули...

- Дженни, неужели ты такое сделала? – воскликнул сквозь слезы и хохот Логан.

- Именно! – сжав губы, сказал папá. – А там были люди, которые охотно помогали мне в дипломатической работе, надеясь...

- ...что им что-то попадет в случае твоей смерти...

Все опять хихикнули.

- И вам, капитан, надо привыкать к...

- К голоданию... – закончила я.

- К...

- Яду... – перебила я.

- К...

- Наемным убийцам... – вставила я.

- К нашему образу жизни!!! – рявкнула мама. – Если вы мечтаете о Мари, забудьте о попойках с родственниками...

- Такого не будет, когда мы поженимся с Мари, – буркнул капитан. – Мы каждый день будет устраивать пиры...

- ...для родственников! – буркнула Мари.

Я, не выдержала, и, трясясь, просто разрыдалась от сотрясений спазматического хохота.

- У нее сотрясение мозга, – обеспокоено сказала мама папá.

- От того, что тридцать два часа подряд танцевала и прыгала? – мрачно спросил папá. – Тут не только сотрясение мозга, но и кой-чего иного получишь, чем виляла!

- Хай, – вздохнула я. – Папа болен...

- Какой папа? – угрожающе спросил Логан.

- Все знают, что он не мой папа, – вздохнула я, – но он хороший папа! Но сейчас болен... Мама ведь тоже танцевала...

- Я то думаю, тридцать часов, – мрачно сказал папа.

- ...и тоже виляла... – продолжила я.

- Вы знаете, Лу должна вас как-то разделять, – резко прервал капитан, обращаясь к обоим папам. – Чтоб не путались...

- Папа барон и папа граф, – легкомысленно сказала я.

Солдаты грохнули от смеха.

– Очень хорошо, что у меня два папы, а то я такая плохая девочка... – рассудительно сказала я, загибая пальцы.

Совсем как взрослая.

Даже Логан отвернулся.

- И невоспитанная! – с тоской добавила мама. – Дрессировать волка легче, чем Лу привить правила поведения – абсолютно безнадежное дело!

- Так, а куда мы идем? – наконец спросил папа.

- Нас где-то тут поселили, – задумавшись о чем-то грустном, рассеяно проговорила мама.

- Только я не вижу пока свободной комнаты... – буркнула я.

Опять началось всеобщее веселье.

- Это что, мы будем здесь ночевать? – подозрительно спросил Логан.

- Я не виновата, это твои родственники, – буркнула я. – Нас выперли из нашей комнаты, и я даже не знаю, где моя одежда, украшения, кремы, помада, и все, без чего не может жить порядочная девушка...

- Украшений там было где-то на пятнадцать миллионов, – сказал китаец. – Это те, что бросали из окон в экстазе... Мы раздели ползамка...

Капитан присвистнул.

- Ничего себе поездка в гости! – проговорил он.

- Еще бы, мне здесь не нравится... – доверчиво, как ребенок, сказала ему Мари. – И у меня дурное впечатление, что никакой комнаты тринадцать там нет... Мы должны были остаться здесь, и от нас не осталось бы и клочка одежды и костей, а утром все бы подумали, что мы опять удрали... И уехали из страны, как часто это делаем... И ищи нас свищи по миру, мало ли где мы пропали...

- Ты ничего не подписывал? – спросила я отца. – Утром не обнаружится твое завещание или дарственная?

- Если и обнаружится, то быстро заобнаружится обратно... – спокойно, но безжалостно сказал в ответ вместо него Логан. – Чуть что я вам помогу... Надеюсь, и вы мне... Я тоже не помню, но если завтра окажется, что я кого-то слишком люблю, то видит бог, я его полюблю всенародно по настоящему! Как мужчина... – без тени шутки сквозь зубы проскрежетал он.

Я с удивлением посмотрела на него. Любовь что-то раньше была ему не свойственна. Мне представился умиленный святой Франциск на месте Логана, говорящий королю – “братец мой волк” и трепетно и с теплом лобзающий его в лоб, и я умиленно вздохнула... Мир и любовь... Поцелуй врага своего, как говорил святой... И люби его со всей силы... Благодать... Что делает с людьми всего лишь сутки в клетке с тиграми – растроганно подумала я – сразу понимают, что нельзя кусаться!

Наконец, в самом центре лабиринта (впрочем, он был не столько громадным, сколько извилистым, обходя клетки с разных сторон кругами, что создавало бесконечное впечатление глубины, которой на самом деле не было) мы неожиданно вышли наружу.

И, пройдя через открытую поверхность кругового типа, посыпанную песком, наконец, пришли.

- Это что, нам? – неверяще спросила я.

Я увидела на лице Логана плохо скрываемое желание пойти и сделать с ними плохо.

Оба китайца желали сделать с ними очень плохо и очень больно.

Мама широко раскрыла глаза.

А Мари обнаружила в себе желание любить всех по-мужски, и я испугалась даже, не стала ли в этом грязном замке моя сестра извращенкой, раз возникли такие противоестественные это самое... причем очень громко и открыто выраженные...

Мне же больше не понравился цементный пол этого маленького уютного гробика, который имел три метра в длину, два в высоту и полтора в ширину... И где в сыром сумраке этой комнаты для десятерых человек ничего не было... Если, конечно, не считать полуразложившегося скелета в углу и капавшей со стен воды...

- Чудесный гробик!