Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

- Вы не волнуйтесь! – закричала растерянно я. – Тут есть гильотина, мы сделаем аккуратно, вы даже ничего не почувствуете!!!

Дамы вдруг вспомнили, что у них вечеринка и дернули, визжа как свиньи, так, что только туфельки замелькали.

- Держите их!!! – растеряно заорала я. – А то фокус не получится, мне придется показывать на мужчине...

Дамы драпали так, что цокот стоял.

- Женщины, обещаю вас потом сшить! – жалобно выкрикивала я, пытаясь мольбой смягчить их жестокое сердце.

Я была обижена и расстроена до невозможности и топала ногами.

- Фокус хочу! – кричала я. Вооргот пытался меня успокоить, но я вырывалась, как трехлетний ребенок в истерике, царапалась и кричала: – Хочу фокус! Фокус дай! Фокус! Несите сюда хоть кого-то!!!

Толпа уже рассредоточилась по самому краю площади, стараясь держаться от меня как можно дальше, как от бешеной собаки на поводу, и чтоб не подойти близко, лишь осторожно с опаской наблюдая за мной издалека, чтоб я не кинулась и чтоб не привлечь мое внимание, пока они тихо на цыпочках не отступят прочь с глаз. Люди нервно щулились, пытаясь отодвинуться подальше и жалобно вжаться в стенки в сотнях метров, кто не успел удрать из-за стен.

Никто не знал, как со мной поступить.

И вдруг мой взгляд упал на герольда. Который читал этот самый список преступлений. Мое лицо тут же успокоилось и разгладилось и просветлело, зато лицо герольда, уловившего это, вытянулось, сморщилось и почернело.

- Герольд! – хлопнула в ладоши я. – Он похож на девушку!!! – я радостно захлопала в ладоши, схватив в руку громадный нож. – Сейчас мы тебя разрежем, положим в коробочку... – потирая руки приговаривала я. – Разрежем... А потом я произнесу то, что говорил дядя в цирке... – счастливо говорила я, сияя, и приближаясь к нему, широко размахивая ножом.

Человек медленно пятился. Лицо у него было искажено.

- Не волнуйся, дядя, это недолго! – солнечно сказала я, и подпрыгнула. – Вот увидишь, у меня получится! Это быстро, я в цирке видела!!

Бросая затравленные взгляды в разные стороны, человек отступал, истерически дергая головой по сторонам и тщетно ища спасения.

- Дяденька, дяденька, тебе вот сюда! – заявила я, видя, что он пятится не совсем к гильотине. – Ложись, ложись... – успокоено сказала я, видя, что он как раз рухнул, оступившись, рядом. – Правильно, только левее...

Тот затрясся на ватных ногах.

- Ну, помогите же ему... – нетерпеливо попросила я. – Видите же, что он в первый раз и все промахивается... Левее, левее, неумеха! – рассерженно сказала я.

Палач отправился помочь человеку.

Но тот отчего-то не захотел принять идущую от всего сердца помощь доброго человека, а вдруг, резко вывернулся и юркнул под стол, а потом на четвереньках побежал под выступами, уворачиваясь от заботливых рук.

- Стой, стой, ловите его! – заорала в ярости я. – Мальчик, ты куда, я хорошая!

Но мальчик извивался как змея, выскальзывая из рук, пока вдруг не перевалился через бортик, как угорь, плюхнувшийся в воду, и не рванул прочь от эшафота прямо на четвереньках. Быстро-быстро перебирая руками, и, очевидно, боясь подняться, чтоб его не увидели...

Он так пробежал метров пятьсот площади, пока на него все шокировано смотрели.

- Вернись! – отчаянно кричала я с надрывом в страшной жалобе, так жалобно и тоскливо, будто расставалась с родной мамой, бьясь в руках Вооргота и пытаясь вырваться. – Я тебе денюжку дам, мальчик, в накладе не останешься!!!

Я плакала.

Но человек бежал на четвереньках быстрей лошади, и солдаты, засунув от удивления пальцы в рот, удивленно смотрели ему в след.

Воорготу с трудом удалось меня успокоить, и то лишь оттого, что я увидела генерала.

- Генерала не дам! – жестко сказал Вооргот.

Генерал побледнел.

- Хватит тебе фокусов! – сурово сказал Вооргот. Я напряглась.

– Хочешь, я тебе сам фокус покажу? – успокоил Вооргот.

Тут уж побледнели все.

В общем, все утихомирилось. Тихо, как в раю. Все молчат, не дышат. Никого не слышно. Никто не выпендривается со своими идеями. Привлекать внимание не хочет, по углам жмутся...

Я успокоилась на руках Вооргота. Который отнес меня к моим родным.

- Хочешь, я тебе почитаю? – вздохнула я. – На сон грядущий?

Я достала из-за пазухи тот самый официальный приговор с перечислением преступлений и тех пыток и казней, которые предписывалось совершить, чтоб мужа четвертовали, и собралась ему почитать чуть. Который был у герольда.

Вооргот побледнел и быстро вырвал у меня из рук бумагу, пока никто ее еще не заметил и ничего не понял.

- Давай, давай еще раз перечитаем вместе договор! – торжественно громко сказал он, быстро поедая бумагу.

- Проголодался... – ласково сказала я, догадавшись и похлопав мужа, который ел так быстро, что давился. – Ты же не ел несколько дней, бедняжка...

Я с любовью зачаровано смотрела на мужа. Мне все нравилось в нем. Даже как он ест.

- Да ты не спеши, не спеши, пережевывай тщательно, никто у тебя, бедняги, ее не отберет... – как верная заботливая жена радела за него я.

Я никак не могла понять, почему меня за мою же заботу муж смотрит так, будто хочет убить.

- Если так быстро глотать, вкус теряется... – растеряно сказала я, видя, как он поспешно зажевывает веревочки с печатями, глотая их так.

Вооргот блеснул на меня глазами. Но промолчал с полным ртом. Усиленно работая челюстями, глотая и мыча.

- Но ты же даже не разжевал! – со слезами сказала я.

- Может ему еще что-то дать? – встревожено сказала подошедшая мама, держа в руках кожаный фартук палача, увидев, как он отчаянно давится, и побледнев от этого.

Вооргот, увидев фартук, побледнел.

- Вы же столько не ели, правда? – ласково спросила мама.

Тот стал совсем плох.

- Не волнуйся, я обязательно накормлю тебя до отвала! – как верная жена заботливо проговорила я.

- Ммм... – сказал Вооргот, почернев.

- Тебе не кажется, что он какой-то невыдержанный? – тихо шепнула мне мама. – Так давиться едой, проголодав всего денек, это слишком!

- Он хотел показать, что съест все, что я ему приготовлю... – так же тихо прошептала я маме. – Но, боюсь, что твой фартук он будет есть медленней, не обижайся...

Вооргот почернел и замычал в ярости.

По счастью тут подошел адвокат, услышавший, что мы вместе, по семейному, сев на гильотине рядышком обнявшись, хотим перечитать брачный контракт.

- Брак уже заключен! – строго сказал он, не доверяя Воорготу. – Но то, как выделить вам эти пятнадцать миллионов приданого в распоряжение новой семьи действительно надо обговорить с родителями...

Стоявший за ширмой офицер, которого адвокат не заметил, дернулся из-под нее.

- Какие пятнадцать м-м-миллионов! – в шоке воскликнул он, вырвав бумагу из рук старенького адвоката.