Эдуардо де Филиппо - Рассказы итальянских писателей

Встретил Джованну Раппа с новым любовником.

Наш депутат в одиннадцать утра отправился в парикмахерскую. За ним стайкой летели подхалимы и прихлебатели с выражением блаженства на лице. Да, ожидание подачки делает людей счастливыми.

Среда. Решил смотреть на все философски, как бы отстраненно. Начал с такой посылки: я глупец, мир ужасен, так что ж теперь — умирать? Находятся, однако умники, которые принимают все всерьез. Вот уж возомнили о себе!

Все-таки приятно, когда начальство тебя замечает. От радости весь даже съеживаешься. Ведь обычно начальство либо глядит мимо, либо принимает тебя за телеграфный столб.

Наш коллега Куальо со второго этажа пришел в новом костюме и очень боится, как бы мы не обратили на это внимание.

Синьорина Дзокки по-прежнему ни с кем из нас не здоровается. Но и синьора Бьянки, а у нее диплом экономиста, тоже с нами не здоровается. А почему? Ну, надо же как-то заявить о себе и выделиться — закон жизни.

А вот синьор Бракко, чиновник группы «А», упорно не здоровается только со мной. Похоже, относит меня к разряду червей. Сам он паук, но с положением. В нашем мире животных это главное.

Мой друг Евросевер говорит, что по его заказу один викинг строит ему ладью, точно такую же, как у Эрика Рыжего. Он явно хочет стать морским снобом.

Предвыборную речь нашего депутата слушало полгорода. Все яростно хлопали в ладоши и вопили дурными голосами: «Эвви-ва!» А завершил этот циркач свое выступление старым как мир трюком. С пафосом воскликнул: «Да здравствует свобода, справедливость и демократия!» Бурная овация.

Эта жареная рыба застряла у меня как кость в горле. Причина? Узнал, что мог бы купить ее за полцены, скажи я продавцу, будто я друг господина Корнелио.

И сегодня не собрался в кино — заснул у телевизора.

Четверг. Мои коллеги могли бы быть и поумнее. Я-то заранее знал, что начальство ответит отказом. Хочешь что-нибудь выклянчить, делай из слона муху. Ведь мухе бросить крошку не жаль.

Бедный Евросевер! Он верит, что ему верят. Но ведь и Корнелио, и даже наш паяц-депутат всерьез верят, что их принимают всерьез.

Пятница. Придется все-таки этот зуб вырвать. Гнилой зуб — даже не болезнь, а родовое проклятье. Мой друг Евросевер умеет утешить всех и каждого — чужая глупость всегда утешительна.

Если бы не пятница, я бы влюбился в красивую девушку, которую встретил на улице. Но я человек суеверный, как, впрочем, и все чиновники группы «Б» и «В». Недаром же народная мудрость гласит: «В пятницу тот, кто жизнь понимает, не влюбляется и не уезжает». Как жаль, что я не встретил ее днем раньше!

Опоздал на минуту, и мне объявили выговор — таков приказ начальства. Приказания отдает и Корнелио, проснувшись в двенадцать часов дня. Для него время — деньги, даже когда он спит. А мне после семи утра спать не положено — категория не та.

Кстати, на сколько категорий делятся люди? Паяцев и зрителей? Воров и обкраденных? Бедных и богатых? Тех, для кого работа хобби, и тех, для кого она обязанность?

Суббота. Сегодня счастливый день для моего друга Евросевера. Дневным рейсом он улетел в Финляндию, где прежде не был. Он говорит, что на одни авиационные билеты тратит в месяц сумму, равную шести жалованьям. Хочу ему посоветовать — чем приходить на службу, он мог бы платить жалованье четырем человекам, ну, скажем, красивым девушкам. Они бы вместо него отсиживали полный день на службе. Ну, а Евросевер летал бы в другие страны лишь раз в месяц, и у него оставалось бы еще целое жалованье. Правда, мы бы меньше знали о пейзажах Скандинавии, но это с лихвой компенсировалось бы видом красивых девушек.

Сегодня вечером наш депутат парламента прилетает из Рима последним рейсом. Кто улетает, а кто возвращается: не жизнь, а вечное движение. Завтра и я уеду из города. Возьму ружье и отправлюсь на охоту

Воскресенье. Половина одиннадцатого — кругом полевые цветы и луга, воздух чистейший.

Корнелио, конечно, встал куда раньше обычного, чтобы первым встретить в холле господина депутата.

Мой друг Евросевер, верно, яростно торгуется с викингом — строителем лодок а-ля Эрик Рыжий.

На службе никого, полная тишина. Какой чудесный день!

Беру ружье, патронтаж со ста патронами и начинаю стрелять. «Эта пуля вам, господин...» Нет, слишком велик выбор. Не подскажете ли вы, дорогие читатели, с кого начинать?!

В передней первого гражданина нашего городка посетителю сразу же преграждало путь объявление: «МЭР ПРИНИМАЕТ ТОЛЬКО ПО НЕЧЕТНЫМ ДНЯМ».

Однако представитель «Америкэн Уэнсер Траст» не желал считаться с этим предупреждением.

— Я бы не настаивал, если б господин мэр отсутствовал. Но раз уж он у себя в кабинете, то доложите обо мне. Ведь меня привела сюда любовь к вашему городу.

Секретарь пребывал в растерянности. Костюм, манеры и сам тон незнакомца произвели на него сильное впечатление.

— Боюсь, как бы господин мэр меня не выгнал, даже не выслушав. Он сегодня в плохом настроении.

— Но, дорогой мой, скажите ему, как только войдете, что приема просит командор Бениньи, главный и единственный представитель «Америкэн Траст» в Европе.

Наконец секретарь решился. Вошел и через минуту вернулся довольный, с сияющим лицом.

Командор сделал знак негру, который в ожидании сидел в коридоре с папкой в руках, и небрежно объяснил секретарю, перейдя на «ты»:

— Не беспокойся, он со мной — принес образцы нашей продукции.

И командор, сопровождаемый негром, твердым шагом проследовал в кабинет.

— Добрый день, глубокоуважаемый господин мэр. Меня зовут Телемако Бениньи, я представитель «Америкэн Уэнсер Траст». А этот негр — опытный техник, демонстрирующий продукцию нашей фирмы.

— Прошу вас, командор, прошу, очень рад с вами познакомиться. Садитесь... да, оба садитесь.

Командор Бениньи не стал терять времени даром. Тут же принялся излагать потрясающие планы компании, которая удостоила его великой чести быть ее единственным представителем в Европе и главное — в Италии.

— «Америкэн Уэнсер Траст» одна-единственная запатентовала и производит необыкновенные, уникальные аппараты, которые ваш славный сицилийский город может теперь приобрести.

Телемако Бениньи говорил горячо, убежденно, и лицо мэра все больше светлело. А какой у этого Бениньи красивый голос! Все, начиная от костюма, туфель, галстука и кончая прической, отличалось редкой изысканностью.

— Увы, наш бюджет скуден, — пожаловался господин мэр.

— О, речь идет о полезности и редкой эффективности нашего устройства. При чем тут бюджет, господин мэр? Красивая девушка не нуждается в приданом, для хорошего коня всегда найдется седло.

— Конечно, конечно. Это я так, к слову, — извинился мэр. — Я, знаете ли, отлично разбираюсь в самых разных устройствах и всяких там аппаратах.