И. Муха - Музыканты смеются

Приезжает Сен-Санс. Желая заслужить прощение, он решает прибегнуть к шутке: надевает чепец горничной, садится верхом на щетку, открывает дверь в столовую и принимается скакать галопом вокруг стола, распевая во все горло: "Хей-хо! Хей-хо-хо!" (из "Валькирии" Вагнера). Перепуганные гости разбегаются. Тогда Сен-Санс останавливается перед хозяйкой дома и к своему ужасу замечает, что он ошибся этажом!

Один дирижер Парижской оперы, отличавшийся удивительной самоуверенностью, разговаривая с Сен-Сансом, безапелляционно заявил, что использование тромбонов в симфониях неуместно. Когда Сен-Санс в ответ на это заметил, что даже великий Бетховен использовал тромбоны в симфониях, дирижер сказал не задумываясь: "Это так, но Бетховен поступил бы лучше, если бы не делал этого".

1888 год. Премьера оперы Владислава Желеньского "Конрад Валленрод" по одноименной поэме Адама Мицкевича (1798–1855). Перед спектаклем к кассе подошел Желеньский и попросил бесплатный билет.

— Я автор "Конрада Валленрода".

Услышав это, кассир вскакивает с места, отвешивает музыканту глубокий поклон и спрашивает:

— Я имею честь разговаривать с паном Мицкевичем?

Ж. Визе — "искатель жемчуга".

Шарж Ш. Мейера

Лист исполнял в музыкальном обществе в Байрейте свое новое произведение. Это была чрезвычайно сложная композиция, написанная в быстром темпе, и Лист сыграл ее со всей виртуозностью, на которую был способен как пианист.

Когда он закончил, прозвучали громкие аплодисменты. Лист вежливо поклонился и гордо сказал:

— Только двое пианистов в Европе могут так исполнить это произведение — я и Ганс фон Бюлов! Тогда присутствующий на этом вечере молодой еще Жорж Визе подошел к роялю, сел и с не меньшей виртуозностью исполнил только что услышанное произведение без нот, по памяти.

— Браво! — воскликнул смущенный Лист. — Но, мой молодой дружище, не следует так напрягать свою память, вот вам ноты.

Визе вторично, теперь уже по нотам, так же прекрасно исполнил сложное произведение.

— Поздравляю, — протянул ему руку Лист. — Теперь вы — третий в Европе!

Забавный случай произошел на репетиции оперы Э. Ф. Направника "Франческа да Римини" в Мариинском театре. Желая блеснуть высокой нотой, известный тенор Н. Н. Фигнер обратился к Направнику с просьбой разрешить ему в военном марше делать фермату на си-бемоль, то есть увеличить длительность ноты — А что же будет с солдатами, марширующими под музыку? — спросил Направник. — Ведь им придется стоять на одной ноге, пока вы будете держать фермату!

Во время пребывания Петра Ильича Чайковского в Одессе в театре шли одна за другой его оперы. Как-то на репетиции оперный маэстро Эммануэль сказал композитору:

— А знаете, Петр Ильич, в "Мазепе" ощущаются нюансы из "Евгения Онегина" и "Пиковой дамы".

— А знаете, маэстро, — в тон ему ответил Чайковский, — и "Мазепа", и "Евгений Онегин", и "Пиковая дама" — мои оперы.

Чем замечательна "Пиковая дама"? Пожалуй, наиболее оригинальный ответ на этот вопрос дал в 1911 году рецензент газеты "Волжское слово":

"Опера замечательна тем, что два великих художника, А. С. Пушкин и П. И. Чайковский, пришли к одной мысли — пригвоздить навек к позорному столбу нашу позорную приверженность к картам".

Чешский композитор Антонин Дворжак отличался необычайной добросовестностью и щепетильностью. Работая над либретто своей оперы "Армида", он тщательно проверял текст, чтобы избежать какой-либо несуразности. Дойдя до эпизода, в котором шествует рыцарь на коне, замечтавшийся Дворжак остановился и спросил приятеля:

— Скажи, а существовали ли в то время лошади?

Однажды между Дворжаком, Бендлем и Фибихом зашла речь о том, как трудно чешскому композитору стать известным за границей. Фибих изрек что-то приблизительно в таком роде:

— Дворжаку хорошо: что бы он ни написал, все его вещи исполняют.

Дворжак ответил:

— Напишите так, чтобы понравилось мне, и вы увидите — это будет исполняться.

Ответом был взрыв смеха, к которому присоединился вполне искренне и сам Фибих.

Польского пианиста-виртуоза Карла Таузига попросили высказать свое мнение об игре одного начинающего пианиста.

Таузиг тяжело вздохнул и сказал:

— Я всегда утверждал, что слоны очень опасные животные.

— Но, маэстро, — отозвался изумленный пианист, — что общего имеют слоны с музыкой?

— Слоны имеют бивни, из кости которых делаются клавиши, — объяснил Таузиг.

Французский композитор Жюль Массне, автор известных опер "Бартер" и "Манон", был однажды приглашен парижской комической оперой продирижировать премьерой своего произведения. Массне обычно неохотно выступал как дирижер, признаваясь, что всегда сильно волнуется. Однако выхода не было. Массне подошел к дирижерскому пульту, сопровождаемый бурными аплодисментами, поклонился публике, потом оркестру, постучал палочкой по пульту и в наступившей тишине вполголоса сказал оркестрантам:

— А теперь, дорогие коллеги, будьте так добры, сопровождайте меня!

Ж. Массне.

Шарж А. Баррера

Один назойливый человек сказал Массне:

— Странно! Вы так хорошо отзываетесь о композиторе Рейе, а он вас очень ругает!

— Бросьте, — ответил Массне, — ни один из нас не говорит то, что думает!

Однажды к Массне обратился начинающий молодой композитор с просьбой прослушать его произведения.

— Мольер, как правило, свои новые пьесы читал одной старушке, всегда внимательно прислушивался к ее замечаниям и имел блестящий успех, — развязно проговорил молодой человек. — И если вы, маэстро, оцените мою музыку, она будет принята всеми беспрекословно.

— Пока вы не станете Мольером, я не буду вашей старушкой, — ответил Массне.

— Нет ничего проще, — говорил Массне, закручивая ус, — чем давать уроки игры на фортепьяно. Достаточно знать три предложения: "Здравствуйте, мадмуазель… Немного медленнее, прошу вас… Засвидетельствуйте мое почтение вашей бабушке…"

По воспоминаниям Олены Пчилки (матери Леси Украинки), Николай Витальевич Лысенко с детства обладал очень тонким музыкальным слухом и не выносил плохой игры и фальши. Однажды мать взяла с собой малыша на какой-то очень парадный военный смотр. Стояли они на видном месте, в окружении весьма почтенных и надменных дам. Вот с барабанным боем проходят ряды блестящего войска перед глазами самого главного начальства. Минута была чрезвычайно торжественная, все замерли! Но барабанная дробь оказалась слишком старательной и нестерпимой для чуткого слуха маленького музыканта. Мальчик заткнул уши руками, громко закричал: "Ой, как плохо! Ой, как плохо!" — и бросился бежать. "Это был ужасный скандал!" — вспоминала через много-много лет мать композитора.