В. Артемов - Остроумие мир. Энциклопедия

* * *

Сталин послал в подарок Гарриману, послу США в СССР, фильм «Волга-Волга».

В американском посольстве внимательнейшим образом несколько раз кряду просмотрели этот фильм от начала до конца, пытаясь разгадать тайный смысл подарка.

Наконец аналитики и советники посла пришли к выводу, что собака зарыта в словах песенки:

Америка России подарила пароход — Огромные колеса, ужасно тихий ход.

Теперь стали думать и анализировать этот текст…

А между тем Сталин ничего не имел в виду. Просто подарил от чистого сердца свой любимый фильм. Хотел, чтобы и американцы посмеялись над комедией.

* * *

Когда награждали создателей фильма «Адмирал Нахимов» Сталинскими премиями, пришла просьба от одного актера, которого в список этот не включили. Актер писал лично Сталину о том, что он сыграл турецкого пашу, и просит дать ему премию наравне со всеми. Сталин прочитал письмо вслух и сказал членам комиссии:

— Актер очень просит, хоть сыграл он пашу не очень хорошо… Надо дать, я думаю… Но надо дать и тому, кто не просит. Актер, который сыграл матроса Кошку, он хорошо сыграл. Дадим обоим.

* * *

Как-то после великой Победы Сталин пригласил к себе известного грузинского киноартиста Спартака Багашвили, сыгравшего в фильме «Арсен». Во время банкета Багашвили, сидевший рядом со Сталиным, стал страшно льстить вождю, произнося свои речи исключительно на грузинском языке. Сталин слушал, слушал, а потом громко перебил, обращаясь ко всему столу:

— Чудак! Он думает, что я все еще грузин!

* * *

Однажды высший киноначальник Большаков добился приема у Сталина и даже убедил вождя подписать какие-то очень важные бумаги, касающиеся статуса и положения Мосфильма. Но поскольку прием происходил не в кабинете у Сталина, Большаков вынужден был достать и предложить для совершения подписи собственную авторучку. Что-то однако застопорилось, чернила то ли засохли на пере, то ли забился канал, словом, Большаков взял из рук Сталина свою авторучку и встряхнул ее. Встряхнул так неосторожно, что чернила брызнули на белоснежные брюки вождя. Надо ли говорить о том, что лицо Большакова мгновенно стало белее этих белоснежных брюк, сердце ушло в пятки, а в глазах потемнело. Особенно после того, как Сталин поднялся с места и в упор, не мигая поглядел в глаза Большакову. Длилось это не очень долго, не более нескольких секунд, которые Большакову показались вечностью, но Сталин вдруг смягчился, по-видимому заметив метаморфозы, произошедшие с Большаковым. Сталин усмехнулся и добродушно сказал:

— Ну что ты так расстроился? Думал, у Сталина последние штаны?

* * *

Отлучаясь на долгий срок в командировку, Большаков наставлял своего заместителя:

— Сиди здесь, никуда не суйся. Будут требовать из Кремля новую картину, отговаривайся и увиливай. Если насядут — вези. Там поднимешься на третий этаж, встанешь у зеркала на лестничной площадке. Стой, ничего не трогай, жди, когда тебя позовут. Самостоятельно — ни шагу. Больше молчи. Говори, только если спросят…

Вскоре после его отъезда заместителю позвонили из Кремля, попросили привезти новый фильм. Тот повез «Большую жизнь». Поднялся, помня наставления начальника, на третий этаж. Встал у зеркала. Увидел на подзеркальной полочке щетку, решил причесаться, потянулся за ней.

— Не трогать! — раздался неведомо откуда тихий окрик.

Вскоре его позвали. Вошел, увидев Сталина, похвастался:

— Я привез вам очень хороший фильм.

— Посмотрим, — сказал Сталин.

В начале фильма пошла панорама разрушенного Донецка.

— Что это вы нам показываете? Из какого это времени? — строго сказал Сталин, и следом за ним недовольно заговорили и другие…

Фильм не понравился.

Через некоторое время, вызвав Большакова, Сталин нейтральным тоном, между прочим, поинтересовался:

— А этот человек, ваш заместитель, который привозил фильм, он что…

— Он уволен, — доложил Большаков, что-то почуяв в голосе Сталина.

Как-то умели они уловить нюансы, эти старые чиновники!..

Вернулся из Кремля и немедленно задним числом оформил приказ об увольнении заместителя.

* * *

В Кремле большой концерт, посвященный очередной годовщине Октябрьской революции, приглашено большое количество артистов и гостей, среди которых председатель Госкино Большаков и заведующий Отделом пропаганды киноискусства Хапун. После двухчасового концерта, прошедшего на большом подъеме, часть выступающих разъехалась, а часть приглашена в банкетный зал. И вот за полночь, когда все уже изрядно выпили и закусили, зазвучала музыка сводного оркестра, и в центре зала начались танцы. По краям у стен располагались столики с легкой закуской и выпивкой. Грянул вальс, кавалеры расхватали дам, пары закружились посередине зала. А у столика мирно расположились Большаков и Хапун, попивая винцо, закусывая и о чем-то своем беседуя. Оба довольно толстые и малоподвижные, причем Хапун, кроме того что толст, так еще и очень маленького роста, похожий на бочонок с пивом. И вот, заговорившись и мало обращая внимания на окружающее, они и не заметили, как за спиной у них появился прогуливающийся по залу Сталин. А Сталин вдруг потрепал по плечу Большакова и мягко спросил:

— А вы, товарищи, почему не танцуете?

Большаков опешил от неожиданности, а затем, мало что соображая, подхватил Хапуна, который тоже изрядно растерялся, и оба они под удивленными взглядами присутствующих, закружились в вальсе.

* * *

Однажды в конце сороковых годов в числе других артистов и деятелей культуры на грандиозный юбилейный концерт в Кремле приглашены были Штраух и Геловани. Артисты эти постоянно играли и снимались в роли пролетарских вождей, Штраух — знаменитый исполнитель роли Ленина, Геловани всегда играл Сталина. Случилось так, что артисты, решили для храбрости предварительно выпить, а потому поневоле немного отстали от основной группы приглашенных и приехали в отдельном автомобиле позже других. Надо отметить, что артисты заранее загримировались под своих героев, поскольку они должны были выступать на сцене одни из первых. У въезда в кремлевские ворота их автомашину остановил часовой.

— Я Сталин! — высунувшись в окошко, сказал Геловани. — Пропустить автомобиль!

Часовой вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь:

— Так точно!

И тут он едва не выронил винтовку, когда в другое окошко высунулся подвыпивший Штраух и громко представился:

— А я — Ленин!

* * *

Однажды Поскребышев доложил Сталину:

— Тут бумага от артиста товарища Геловани, который готовится сыграть роль Сталина в кинокартине. Он просит, чтобы ему разрешили пожить на правительственной даче у озера Рица для того, чтобы полнее вжиться в образ вождя.