Александр Никонов - Листопад

Татьяна отрицательно затрясла головой:

- Мы их по фамилиям не знаем. Многие даже имен не говорят. Одного только по имени знаю - Валерия Ивановича, седенький такой, маленький.

- Хрен с ним. Рыжий, Резуха этот, лизал тебе?

Татьяна поморщилась:

- Он со мной не спал, я не в его вкусе.

- А с кем?

- Кажись, он с Ленкой и с Танькой-худой чаще всего.

- Так, ладно, а тебе кто-нибудь из знакомых офицеров лизал?

- Да. Как раз вчера. Вообще офицеры редко лижут, больше студенты. А офицеры - редко-редко чтоб. Я потому и удивилась-то так: два раза подряд, вчера он, сегодня вы.

- А кто вчера был?

- Молодой, красивый такой, с усиками.

- В каком хоть звании?

- Не разбираюсь я.

- Можешь ты его назвать характерным лизуном или он так, случайно языком махнул?

Глаза проститутки мечтательно закатились:

- Не-а, этот хорошо все делал, старательно так, культурно. Я прям на седьмом небе летала. Сначала губами прикусывал, потом языком так старательно-старательно. И так, и сяк.

- Черт! Ну хоть сколько у него звездочек на погонах? Это наш, из контрразведки?

- Не знаю, и звездочки не пересчитывала. Он сначала подмыться заставил, а потом уж звездочки у меня из глаз посыпались. - Татьяна мечтательно закатила глаза. - Люблю я это...

- Если я тебе его покажу, узнаешь?

- Ага. А чего это вы так заинтересовались? Вам на что?

- Не твое дело.

Татьяна надула губки:

- Не мое. Так и не спрашивайте...

Вон, кстати, он у меня вчера свою вещь забыл, ваш лизун.

Она спрыгнула с кровати, вытащила что-то из комода и протянула Ковалеву.

Это была цепочка с полированным деревянным черепом, которую так удобно накручивать на указательный палец.

x x x

"Я достал из кобуры наган и потряс перед лицом Татьяны:

- Смотри, о моих расспросах - никому ни слова, а то живо к нам в подвал попадешь.

И ушел домой думать.

Я запутался, я совсем запутался. Не раздеваясь, скинув только шинель рухнул в койку, закинув руки за голову и напряженно прикидывал.

И никак у меня не получалось, что Козлов - красный шпион. Зачем он тогда сообщил мне, со слов Борового, свою кличку? Где сын русского атташе в Париже мог набраться "красноты".

Я вспоминал его жесты, поведение, фразы. Нет, не верю. Не может быть.

А ну-ка еще раз...

Допустим, "покраснел" он в Париже.

Свою кличку мне выдал... К примеру. Опасаясь. Что я могу и по другим каналам ее узнать. Например, у Стылого есть человек в Тульской ЧК. Имя этого агента Козлов не знает, стало быть, выдать его не может. А агент теоретически может знать кличку "Лизун", знать, что это красный в Управлении контрразведки фронта противника. И сообщить Стылому. А он - Ходько. А Ходько мне. Нет, слишком натянуто. Слишком много допусков.

Приставить к Козлову филеров? Приставлю, конечно. Хотя с ним аккуратно надо, аккуратненько.

Куда он ходит? Туда, куда и все - в ресторан, на службу, в депо, правда. еще. А там... Еще в публичный дом. Черт! А ведь это идея- связной может быть проститутка Желябовой. Через них проходят десятки людей. Кому придет в голову следить за шлюхой?

Независимо от того, является ли Козлов красным или нет, эту идею надо отработать. Почему мне раньше это в голову не пришло?

Первое. Узнать предпочтения офицеров из моего списка. Кто к кому ходит. Хотя, наверное, все почти всех девок перетрахали. Но должно быть какое-то предпочтение. Вот, например, Резуха ни разу не был с Татьяной. Наверное, родинки на губе не любит. А вдруг кто-то к кому-то ходит чаще? Ну и что? Нет, ерунда. Лезет всякая чушь. Шпиону вовсе не обязательно ходить к одной. Не так уж часто он передает информацию.

А почему, собственно, я так зациклился на этой Татьяне? Надо опросить всех шлюх. Только осторожно. Может быть, через Желябову? Вдруг в списке подозреваемых есть еще лизун. Чем черт не шутит. Вечером так и сделаю. Резуха и Козлов - оба лизуны. Смешно. Два моих подчиненных - оба лизуны, а один еще и спектакли разыгрывает. А я, штабс-капитан контрразведки занимаюсь поисками лизуна женских срамных мест.

А сегодня трудный день. Люди капитан Чкалова вышли на след подпольной типографии. Вчера и сегодня шли аресты. Сегодня начнем расхлебывать. Все отделы загрузят. А в депо еще что-то с тремя паровозами нехорошее. Поломки. Совпадение или саботаж? Пора кого-нибудь расстрелять. Освежить донесения агентов по депо, быстренько вычислить вредителя. Кто что говорил, какие крамольные речи вел. Кто кого на что склонял. Кто по глупости болтал, а кто и по умыслу. И кто с паровозами набедокурил, потаясь. Если набедокурил. Нужно еще что-то вроде технической экспертизы, может что-то даст. Кто может из деповских провести и своих не покрыть?

Зашиваемся..."

x x x

- Устал, как собака, - Ковалев потянулся. - Целый день как проклятые.

Резуха и Козлов согласно закивали. Все трое находились в кабинете штабс-капитана.

Ковалев тронул пачку исписанных листков:

- Пускай Чкалов ночью разбирается со всем этим добром. Завтра возьмут эту подпольную типографию, слава Богу.

Где-то раздались выстрелы.

- Что это?

Резуха потер покрасневшие глаза:

- Таранский сколотил свою расстрельную команду. Пошла работа.

Ковалев вздохнул:

- Сколько крови проливается, ужас. Что от страны останется после того, как кто-нибудь победит... Ладно, слушайте. Ты, - капитан ткнул в поручика, просмотри агентурные данные за последнее время, покумекай, кто нам мог паровозы запороть. А ты дуй в депо, там в ночную смену должен выйти толковый мастер Нефедкин, поговори с ним. И для проформы с другими. Не надо хорошего человека светить.

- Я так понимаю, -сказал Козлов, - что начальство взяло на себя наиболее важную часть работы. Если не секрет, какую.

- Не секрет. Я иду к Желябовой, - сказал без улыбки Ковалев. - Все. Разбегаемся. Вы свои задачи знаете, я свою тоже.

Ковалев остановился перед мадам Желябовой. Она уставилась на штабс-капитана своими черными, навыкате глазами.

- Кого? Таня занята.

- Плевать. Мне нужна комната, где я могу переговорить со всеми твоими шлюхами поочередно.

- Зачем? - мадам явно была недовольна таким поворотом событий. - Часть барышень уже занята.

- Плевать, - повторил штабс-капитан. - Вызывать по одной. Если нужно, из-под генерала вынешь.

Через минуту Ковалев уже сидел в каморке самой Желябовой и допрашивал первую проститутку - Наталью Ремезову. Для убедительности штабс-капитан достал из кобуры наган и положил его справа от себя на прикроватную тумбочку. Сам он сел повыше, на стул, шлюху усадил ниже себя - на кровать мадам Желябовой и, нависая сверху, давил.

- Так. Отвечать коротко и ясно. Только по существу. Ясно?

- Ясно, - кивнула Ремезова, косясь на револьвер.

Ковалев не опасался вранья - врать проституткам было незачем, - он просто боялся личного трепа, болтовни и отвлечений, обращений "Коленька", ведь всех этих блядушек он имел. Они еще помнили его стоны и дыхание. Он дистанцировался от этого, избегая лишних слов. Он просто устал за день.