Нил Келли - Жонглёр с тиграми

— Приведите себя в порядок. Умыться и причесаться — и всё. Минут через десять выедем. Согласны? — спросил Мани, когда мы наконец получили ключи от комнат.

— Послушайте, я всё-таки не уверен, что наша презентация выглядит как единое целое… — начал было я, в последней попытке убедить его изменить подход к представлению программы.

— Не беспокойтесь. Они всё равно ни слова не поймут, что бы мы им ни сказали…

Мы должны были встретиться с руководством Департамента в три часа в их офисе. В полчетвертого я всё ещё стоял в холле гостиницы и ждал, пока Мани «умоется и причешется». Несколько раз я пытался звонить ему в номер, но линия была занята.

— Господи, Мани! — воскликнул я, когда он наконец явился. — Опоздать на час на первую встречу — не лучший способ выиграть заказ клиента!

— Успокойтесь. Я только что говорил с моим человеком в Департаменте по туризму. Мы договорились, что директор Департамента и его сотрудники сами приедут в наш отель. Сегодня в семь вечера. Всегда лучше сражаться на своей территории, верно? — он победно вскинул голову. Для него победа была уже одержана.

Благоразумные люди провели бы оставшееся время в подготовке самой презентации и её обстановки. Но у Мани, как обычно, были свои планы.

— Хотите посмотреть самое высокое в мире поле для крикета? — спросил он.

— А где это?

— В Чайле.

— И как далеко до Чайлы?

— Пустяки, километров сорок.

Дорога из аэропорта (около двадцати километров) заняла у нас почти два часа. А Мани предлагал отправиться в восьмичасовое путешествие — при том, что до презентации оставалось меньше трех часов.

У меня в голове взорвался очередной фейерверк.

— Какого черта! — сказал я. — Поехали!

Мани нанял в отеле «Амбассадор» цвета бульонных кубиков, укомплектованный водителем, который так и не решил до конца, садиться ли ему в эту машину, и потому сидел вполоборота, спиной опершись на дверцу и свесив правую руку за окно [144] Напомню, что в Индии правостороннее движение и у машин правый руль. . Дудя сигналом что было сил, мы выехали в путь и минут сорок кружили по немыслимому серпантину. Потом дорога кончилась. Здесь стоял древний знак «ОБЪЕЗД» с облупившейся краской — и не было ни малейших признаков самого объезда.

— Нет денег, — прокомментировал Мани. — Нет денег, чтобы содержать даже самые основные части инфраструктуры. Страна разваливается на части. — Он окинул взглядом перегородившие проезд валуны. — Придется возвращаться в отель.

Автомобиль ухитрился развернуться на сто восемьдесят градусов на пятачке размером с носовой платок.

— Знаете, — добавил Мани, — в сезон муссона в Чайле играют в крикет в густом тумане…

Настал мой час. Я припомнил Мани его реакцию на моё заточение в уборной.

— Зачем? — спросил я, победно ухмыляясь.

«Директор и его сотрудники» прибыли почти в восемь вечера. Мани снял конференц-зал отеля (некогда служивший бальным залом). Мы вчетвером разместились на углу гигантского стола. После полагающихся любезностей Мани поднялся и объявил:

— Господин директор и его уважаемый коллега, к сожалению, владеют английским не в совершенстве. Поэтому, Нил, если вы не возражаете, я буду говорить на хинди.

Уж не знаю, насколько хорошо звучало «Искусство рекламы» Сунь Цзы в переводе Мани на хинди. Равным образом я не мог понять, насколько рассказ Мани захватил (или позабавил) наших клиентов.

Настала моя очередь.

Я старался говорить помедленнее, я показывал наши эскизы и подробно объяснял, как можно развить эти темы в дальнейшем. Клиенты согласно кивали. Наконец Мани спросил, есть ли у них вопросы. Директор встал.

— Я не понял часть сказанного мистером Кэрри.

— Какую именно часть? — спросил Мани.

— Ту часть, которую я не понял.

Золотое правило общения с клиентом: когда ничего не получается, клиента надо хотя бы развеселить. И я рассказал анекдот про Сардара-джи и его фотографию. Как будто все всё поняли — во всяком случае они громко расхохотались. Хотя, может быть, они просто пытались быть вежливыми с бормочущим что-то непонятное иностранцем.

— Это была одна из самых странных презентаций в моей жизни, — заметил я, когда мы с Мани, проводив клиентов, сидели в баре.

— По-моему, всё прошло отлично.

— В самом деле? Почему вы так считаете?

— Они же досидели до самого конца, — Мани жестом подозвал престарелого официанта. — Я думаю, мы оба заслужили и по второй порции выпивки… А завтра я покажу вам вершину мира.

Ночью я спал не очень хорошо, то и дело просыпался. Горный воздух, конечно, способствовал крепкому сну — зато карабкающиеся по горной дороге грузовики, шумно переключающие передачи, ему препятствовали. Их взрёвывания навеяли на меня беспокойные сны, один из которых оказался так же ярок, как и тот сон в Гоа, где неплавучий спасатель не сумел меня спасти. А в этом сне я, Мани и двое наших химачальских клиентов оказались втиснуты в кабинку — похоже, ту самую, которая поймала меня в делийском отеле. И в этой тесноте я безуспешно пытался провести презентацию рекламной кампании. «Ваджит хампер экспо», — говорил я, отчего-то не в состоянии произнести что-либо осмысленное. А может быть, я говорил на самодельном эсперанто Мани.

«Мистер Келли пытается объяснить вам, — переводил эту белиберду Мани, — что на этой фотографии он снят только по пояс».

Мани вечно опаздывал, но в этот раз он встал ни свет ни заря. Он позвонил мне в безумную рань, в шесть утра, выдернув меня из очередного кошмара (который я тут же, к счастью, забыл), — и предложил отправиться на прогулку.

— Но ещё чересчур рано! — пытался протестовать я.

— Ранняя пташка червячка съест!

— Я червей не ем.

Он хохотнул, но остался неумолим:

— Значит, жду вас внизу через пятнадцать минут.

Было ещё довольно темно и, главное, прохладно. Прохлада — это было очень приятно для разнообразия. Мы прошлись по Моллу, свернули на Крайстчёрч и пошли вверх по Джакху-Хилл. По сторонам улицы стояли бунгало, более английские чем Агата Кристи, но по их черепичным крышам сновали бурые мартышки.

— Хануман — бог-обезьяна [145] Хануман — мудрая обезьяна, сын бога ветра Вайю и сам божество, полководец царя обезьян, который во главе обезьяньего войска помогал Раме в войне с царём острова Ланка Раваной, который похитил Ситу, супругу Рамы. Хануман был наделен способностью летать, унаследованной от отца. Он был и послом Рамы к Раване, но, когда Равана приказал схватить посла и поджечь ему хвост, Хануман вырвался и, летая по Ланке, поджигал ее. Он также построил «Мост Ханумана» — так до сих пор зовется цепочка островков между Индией и Шри Ланкой. , он один из основных персонажей «Рамаяны», — сообщил Мани, когда подъем стал заметно круче. — Как-то он одним прыжком перелетел из Индии на Шри Ланку.