Юлия Белочкина - Еврейское остроумие. Десять заповедей

— Пусть он и отведет тебя в Ган — Эден! — решили судьи.

Слепой ангел взял ребе Эльякима за руку и повел его спотыкаясь, так как не видел дороги.

Это длилось до тех пор, пока цадик из Чернобыля не зажег ту самую ханукию, освятив и осветив ее светом своей души.

Тут слепой ангел прозрел и сказал душе ребе Эльякима:

— Ладно, иди за мной…

* * *

Бааль Шем Тов не одобрял тип «духовных» евреев, которые целый день сидели за книгами, забывая даже поесть. Он считал, что тот, кто не приносит пользы (а какая от такого польза), не может быть праведником. Один слишком пылкий в вере юноша постился целыми неделями — от субботы до субботы. Он не бывал на свежем воздухе и не совершал омовений, на все замечания отвечал так: «Для меня важнее мой долг перед душой, нежели перед телом». Бааль Шем Тов строго спросил, кто сказал ему, что вкушать пищу нужно ради тела. Юноша замялся, после чего учитель велел ему держать тело во здравии ради души, которая избрала его своим домом.

* * *

Великий мудрец Гиллель охотно принимал приглашение к трапезе в домах достойных богатых членов общины.

— Куда идешь ты, учитель? — спросили его ученики.

Гилл ель весело ответил:

— Иду оказать радушный прием моему гостю.

— Но кто гостит у тебя? — недоумевали ученики.

— А душа — разве не тот же гость в нашем теле? Сегодня она здесь, а завтра, глядишь, и нет ее. Так что не стоит откладывать!

* * *

Учителя хасидского направления часто использовали притчи, загадки и шутки, чтобы донести до учеников какую‑нибудь идею или проиллюстрировать утверждение.

Одна из главных особенностей хасидизма — вера в особую мистическую связь между хасидами и их духовным лидером цадиком, или ребе, должность и титул которого передаются по наследству. Среди хасидов было большой честью лично прислуживать учителю и выполнять его мелкие поручения.

Спрашивает как‑то еврей хасидов:

— Скажите, а откуда вы знаете, что ваш ребе разговаривает с Богом?

— Ну как? Сам ребе нам об этом рассказывает.

— И откуда вы знаете, что это правда?

— Как откуда? Разве Господь, благословенно Имя Его, станет разговаривать с обманщиком?

* * *

Спросили у ребе Шмельке из Никольсбурга:

— Что ты узнал от своего учителя, великого маггида?

— Все годы молодости я посвятил войне духа против тела, — ответил тот. — В Межериче я понял, что душа и тело могут и должны жить в мире.

* * *

Хасиды придерживаются строгих обычаев во всех сферах жизни. Тщательно соблюдают кашрут, полагаясь лишь на лицензию от своих собственных раввинов.

Попал праведный хасид в рай. Пригласили его за райский стол, подали райские блюда, а хасид спрашивает ангелов:

— А кто утвердил кошерность всех этих продуктов?

— Как кто? Сам Господь, благословенно имя Его.

— Ну… — замялся хасид, — тогда я, пожалуй, съем только салат.

* * *

В одной хасидской общине провожали субботу, и у главного ребе разбился стакан. Его жена принесла метелку и смела осколки.

— Убери метелку, — сказал ей ребе, — а то мои хасиды подумают, что во время проводов субботы она обязательно должна стоять у стола.

С тех пор прошло уже много лет. Старый ребе давно умер. Но хасиды до сих пор каждую субботу приносят к субботнему столу метелку и через минуту уносят ее обратно.

* * *

Хасидизм считает достижение веселья фундаментальным принципом религиозной практики. В отличие от нехасидских практик, хасидизм придает большое значение молитве как средству медитации и общения с Богом.

Ребе Шнеур — Залман говаривал:

— Что там дух пророчества, что чудеса! В доме учителя, святого маггида, мы черпали пророческий дар ведрами, а чудеса валялись под скамьями. Но у кого было время наклониться и поднять их?

Однажды засиделся ребе с учениками за праздничным столом до самого рассвета.

— Не мы пришли к дню, а день пришел к нам, — сказал он ученикам, когда за окном стало серо. — Нечего нам из‑за него спешить.

* * *

Сказано в Талмуде: «Да будет всякий человек скромен, как Гиллель». Спросили у ребе Ехиел — Меира из Островца:

— Шуточное ли дело?! Великий Гиллель — пример для всех, но как можно потребовать от каждого быть подобным ему?!

Ответил раби:

— Да ведь не сказано: «Да будет всякий человек мудр, как Гиллель» или «Да будет всякий человек свят, как Гиллель». Если бы так, была правда с вами. Но если сказано: «Да будет всякий человек скромен, как Гиллель», нет места удивлению: если великий Гиллель не был гордецом, то тебе‑то чем гордиться?!

* * *

Говорил ребе Рашаб:

— В чем разница между ребе и мудрецом? Мудрец предвидит будущее. Ребе творит будущее.

Среднее между белым и черным — серое. Среднее между горячим и холодным — теплое. Между правдой и ложью нет середины. Полуправда — ложь. Нет середины и между ребе и не ребе. Полуребе — обманщик.

Отрицающий язычество называется евреем, отрицающий почести — хасидом.

* * *

Сказал ребе Алтер:

— Вор — не тот, кто может украсть. Вор — не тот, кто хочет украсть. Вор — тот, кто ворует.

Ученик — не тот, кто хочет учиться. Ученик — не тот, кто может учиться. Ученик — тот, кто учится.

Хасид — это не тот, кто хочет быть хасидом, и не тот, кто может быть хасидом, но только тот, кто думает, чувствует, ведет себя и живет по- хасидски.

Что же такое хасидизм?

Видеть Единого Бога во всем множестве сотворенного.

Служить Всевышнему в радости и веселии.

Делать добро ближним бескорыстно и даже в ущерб себе.

* * *

Один юноша долго добивался, чтоб Бааль Шем Тов сделал его своим личным помощником, но тот все время отказывал ему, говоря, что у молодого человека еще недостаточно мудрости. Наконец Бааль Шем позволил юноше сопровождать его в путешествии. Перед отъездом он велел тому сходить на рынок и купить в дорогу вяленую рыбу.

Через несколько часов пути учитель захотел перекусить и велел помощнику достать вареные яйца и рыбу. И тут обнаружилось, что купленная рыба оказалась тухлой. Юноша начал извиняться, учитель и слушать не желал. Он предложил ему на выбор одно из трех наказаний: либо съесть рыбу, либо получить двадцать ударов, либо заплатить пятьдесят монет. Юноша подумал, что денег у него мало, да и спину подставлять не хочется, и решил, что съест рыбу. Он принялся есть, но после двух кусков ему сделалось дурно и он извергнул все обратно. Когда юноша отдышался, учитель спросил, будет ли он доедать.

— Нет, — заявил молодой человек, — уж лучше получить двадцать ударов.

Рука у учителя оказалась тяжелой, и на двенадцатом ударе юноша закричал:

— Остановитесь! Я лучше отдам пятьдесят монет.