Леонид Барац - Мексиканские негодяи

- Ура, ура, как я рада за тебя, Антонио! Поздравляю!… Ой, подожди. А как же я?

- Я уже все придумал. Я избавлюсь от тебя, Мария.

- Каким образом, Антонио?

- Я подсыплю тебе стрихнин в кофе. За завтраком.

- Но, Антонио, во-первых, это жестоко, а во-вторых, я не люблю кофе со стрихнином.

- Тебе же очень нравится, как я варю кофе. А я, так и быть, положу не два, а три кусочка сахара.

- Ой, это наверняка будет так вкусно! Но, все-таки, стрихнин…

- Ну, хорошо, я подам к кофе горячие кактусовые булочки.

- Мои любимые кактусовые булочки?! Хорошо, Антонио, я согласна. Тогда расскажи мне, в чем будет невеста, ведь я этого уже не увижу. И вообще, на ком ты женишься?

- На Августе.

- На этой молодой длинноногой негодяйке? Не делай этого, Антонио!

- Но почему, Мария?

- Потому что через двадцать лет она будет старая, толстая и сварливая, как я. И зачем тебе ждать столько времени, если я уже есть.

- Правда, Мария, я об этом не подумал. Столько ждать я не могу. Алло, это молодая длинноногая негодяйка Августа? Это Антонио. Я не могу столько ждать, убирайся из моей жизни, между нами все кончено. (Кладет трубку).

- Какой ты у меня решительный, Антонио.

- Да, Мария, я такой.

- Хотя, честно говоря, я уже так рассчитывала на кофе с кактусовыми булочками, тремя кусочками сахара и стрихнином…

(Звонок в дверь).

- Кто там?

- Открывай, Мария, это я.

- Ой, Антонио, а почему это ты? Ты же должен был приехать послезавтра. Я не могу тебя пустить – я не успела подготовиться.

- Что это значит – подготовиться?

- Ну… я не накрасилась, не выщипала брови…

- И не надо их выщипывать, Мария, без бровей ты будешь еще хуже.

- Потом, я не успела приготовить твои любимые кактусовые котлеты.

- Не страшно, приготовишь их завтра.

- Ну, вот завтра и приходи.

- Э-э-э, Мария! (Звонок в дверь).

- Кто там?

- Это же я, твой муж Антонио.

- Что тебе нужно, я тебе уже все сказала?

- Я хочу домой. Я очень устал, и мне нужно в туалет.

- Я не могу тебе открыть, потому что… господи, что же придумать?… а-а, ладно – у меня любовник под кроватью.

- Нет, так не годится, Мария. Под кроватью я его сразу замечу. Спрячь его хотя бы в шкаф.

- Антонио, это тоже не выход. Ведь ты всегда сначала заглядываешь под кровать, а потом лезешь в шкаф.

- Как ты хорошо меня знаешь! Ну, тогда пусть лезет в окно.

- Но у нас же восьмой этаж, он может разбиться.

- Ну и пусть, заведешь себе нового.

- Но… хотя да, ты прав. Погоди минутку.

- Только давай быстрее, Мария, я очень хочу в туалет.

- Эй, мой любовник, негодяй Балестрос, вылезай из-под кровати и лезь в окно. Пришел мой муж. (Крик, падение). Ну вот, уже пятый. Почему они не могут удержаться на этом карнизе? Антонио, заходи.

- Здравствуй, Мария, я вернулся.

- Антонио, какая неожиданность! Я так рада, что ты вернулся!

- Мария.

- Да, Антонио?

- Скажи, ты любишь плохую музыку?

- Конечно, Антонио. Ведь хорошая музыка такая тяжелая, скучная, и обязательно что-то выражает. А плохая музыка – такая хорошая. Она легкая, веселая, и под нее можно танцевать.

- Вот и я думаю, Мария – зачем эти негодяи-композиторы пишут хорошую музыку? Ведь ее все равно никто не слушает, кроме горстки негодяев, которые притворяются, что им это нравится.

- А вот кто меня особенно раздражает –так это эти напыщенные негодяи во фраках, которые размахивают руками прямо перед носом у музыкантов. Помнишь, как ты исподтишка метнул в одного такого монетку? Он от боли быстрее замахал руками, оркестр сбился, публика стала свистеть, а его унесли на носилках. Я тогда так тобой гордилась.

- Да, я помню, было очень весело. Кстати, если бы тогда у тебя в сумочке нашлась монета не в десять, а в пятьдесят песет, то он больше вообще никогда не смог бы размахивать руками.

- Ты сам виноват. Ты же забрал у меня всю сдачу с мороженого и проиграл ее в автомате с газированной водой. Кстати, а ты не помнишь, что в тот вечер давали?

- Давали! Разве в театрах когда-нибудь что-нибудь дают? Приходится все покупать за деньги.

- Ты меня не понял…

- Все я понял! Мороженое и бутерброды были безумно дорогие. Хорошо хоть, что я незаметно взял два стакана с соком и унес домой бинокль. Теперь мы можем подглядывать за соседями, а не ходить по этим дурацким театрам.

- А может быть, все-таки сходим куда-нибудь?

- Сиди дома, слушай хорошую музыку… в смысле, плохую. В смысле… я запутался. Все, сиди молча, не мешай мне подглядывать, Аурелия вот-вот выйдет из ванной.

- Антонио!

- Да, Мария.

- Скажи, а в Мексике растет что-нибудь, кроме кактусов?

- Да. У меня усы.

- А что-нибудь еще?

- У тебя усы. А еще дети. Конечно, не считая наших негодяев Педро и Пабло, которые уже пять лет не растут, поливай их – не поливай. А почему ты спросила?

- Я разгадываю кроссворд. Здесь сказано: «Растет в Мексике, но не кактус».

- А-а, так это курс доллара!

- Подходит. Это же вместе пишется?

- Не знаю, Мария. Эти негодяи – составители кроссвордов все время все путают. В последний раз, когда был вопрос «Что изобрели братья Люмьер», мне пришлось в четыре клеточки вписывать слово «паровоз».

- Антонио, в этой стране вообще никому нельзя верить. Даже этим негодяям – составителям кроссвордов. Я вот тут читала в одной книге, что якобы крокодил проглотил солнце.

- Ну, это вообще ерунда, Мария. Глупости для детей. В этой же книге было написано, что муха купила самовар. Что это означает, ведь никаких самоваров в природе не существует! Как тут не выпить три стакана текилы, чтобы не видеть, сколько вокруг несправедливости?

- Ты прав, Антонио. Пойду, приготовлю тебе печеные кактусы, фаршированные кактусами, чтобы ты не опьянел.

- Мария!

- Да, Антонио.

- Я решил покинуть этот мир.

- И куда ты пойдешь?

- Ты не поняла, Мария. Я хочу умереть.

- Правда, Антонио? Какое горе! А почему?

- Просто, вокруг одни негодяи. Я задыхаюсь среди них. Я решил покончить с собой.

- Это ужасно, Антонио. А скажи пожалуйста, когда ты собираешься это сделать? В четверг мы приглашены в гости к этим негодяям Муэнтосам, я не хочу идти туда одна. Если ты к этому моменту будешь уже мертв, я возьму с собой Альфареса.

- Да? Пожалуй, я покончу с собой в пятницу, потому что эта негодяйка Люсия Муэнтес так вкусно готовит, не хочу, чтобы моя порция кактусового свекольника доставалась этому негодяю Альфаресу.

- А как ты сделаешь это, Антонио? Выбросишься из окна?

- Нет, Мария, я очень боюсь высоты, а, потом, в полете я могу простудиться. Лучше я застрелюсь.

- Вот еще, Антонио! А я потом полдня отмывай твои кровь и мозги с обоев. И, кстати, не вздумай вешаться, а то будешь потом лежать в гробу с выпученными глазами, все будут надо мной смеяться и говорить, как я могла жить с тобой, таким некрасивым.