Сергей Прокопьев - Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)

- Восемьсот. В "Монархе" брала. Дорого, конечно, да не все же на себе экономить.

Ну, наглость! Восемьсот - это Инне три недели работать.

- Че ты бороздишь? Я их на помойке оставила, а ты подобрала! И несешь про "Монарх"! А теперь я передумала! Даю сто рублей, уступи...

Соседка крутанулась на бирюзовых каблуках и, аж глазок треснул, так дверью саданула.

Инне молчать бы про казус с туфлями, она дворничихе проболталась.

И вот результат: перья черные, колдовская вода в канун новогодней ночи, когда, может, судьба решится... Олега Максимовича пригласила "на елку" с дальним прицелом.

...Замуж Инна немало лет назад выскочила с такой космической скоростью, будто гнались за ней с топором и обручальными кольцами.

В институте на первом курсе как пошла в поход, так потом все пять студенческих лет рюкзак не снимала, да еще столько же после диплома таскалась с добровольным горбом. Визжала от радости, как в горы куда-нибудь залезть или сопли в лыжном походе поморозить. Чуть появилась возможность, сразу платье, туфли в угол, ботинки, свитер на себя и айда пошел на север, юг или восток. Чтобы по дороге первобытно надрываться от зари до зари с заплечной ношей. Зато каждый вечер костер, песни, гитара задушевная...

Друзей среди турья, этих самых туристов, полгорода насчитывалось.

Весело было, потом Инна глядь - самые-пресамые тихони из своих домоседных углов замуж повыскакивали, а ее даже никто не сватал. Не кривая, не косая, спереди и сзади нормальная, а получается - даром никому не нужна.

Тут-то Степа и подвернулся. И будто кто Инне глаза запорошил, нюх занавесил, анестезию на здравомыслие навел.

Степа оказался такой муж, что две извилины и те с трещинами. С порога семейной жизни против турья стал гайки закручивать. Не сомневался ничуть: в походы только за-ради позажиматься на свежем воздухе вдосталь идут. Считал, раз в палатках без разбора на половую разницу спят, значит, все друг с другом повально. Как же так, думал, мужику с бабой бок о бок ночевать и без того самого. Это дуракам скажи - и те засмеют.

Посему с первого дня пыль до небес поднималась, если Инна задерживалась в турклубе. "Ты под каждым мостом кувыркаешься!" - кричал. Хотя мостов в городе было раз-два и обчелся, на ту пору - всего четыре, не считая вооруженно охраняемого железнодорожного. При чем здесь мостовые переходы, спросите? А при том, полагаю, что Степа своими ревностными извилинами думал: если в палатках привыкли, им только в оригинальных условиях в кайф. В городе для этого лучше места, чем под мостом, не сыскать.

Степа выслеживал после работы, рылся в дамской сумочке, рюкзаке. Компромата не находил и злился: "Как конспирировать научилась!"

Инна по понятиям была строгих правил, ни под мост, ни под куст ни с кем не тянуло. Родив сына и услышав в который раз про подмостный секс, послала Степу в матершинное место.

Больше скорей-быстрей, как на пожар, замуж не выходила. Медленно, с раздумьями да рассуждениями, тоже не получалось. Знакомых мужчин среди турья было о-го-го. Холостых - тоже достаточно. Однако никто с семейными предложениями не выходил. Интимно пообщаться - это пожалуйста, а вместе лямку тянуть - увы.

Когда подрос сын, махнула рукой на замужество. Не хотите и не надо, я и одна не соскучаюсь.

Но проводила сына в армию и вернулась к много лет открытому вопросу. А почему бы и нет? Сорок пять лет. По-прежнему ни спереди не кривая, ни сзади не косая. Если на то пошло - зубы все до одного свои. Белые да ровные. Кто-то скажет, не в этом дело. Не надо. Это не дареный конь, который и беззубый пойдет.

Олег Максимович был мужчина самостоятельный. И с работой, и с заработками. Опыт семейной жизни у него имелся тоже в единственном числе. Не сошлись характерами. Слишком генеральский у жены, тогда как Олег Максимович рядовым целый день честь отдавать не хотел. Потому и не получилось у них два сапога пара на долгие годы.

А человек положительный. Инне нравился. Женатики далеко не все так ходят. И поглажен, и побрит, и в голове есть, с чем поговорить.

Его Инна пригласила встретить новое тысячелетие, а у двери перья валяются.

Инна позвонила знакомому экстрасенсу, как в их кругах говорили сенсику, Саньке Шулепову, коего в туристские времена звали не иначе как Шульберт. Не оттого, что Санька лихо играл на гитаре, песенки сочинял про горы и реки. Не от композитора Шуберта, а от шулера. Пройдошистый был Санька. В походе мог приболевшим прикинуться, чтобы рюкзак разгрузили. Постоянно на маршруте насчет работы норовил увильнуть. Но пел приятно.

Когда нагрянули времена сенсиков, заделался Шульберт белым магом. Говорили, какой-то университет колдовской закончил... По телевизору Саньку часто показывают, гороскопы составляет, лечит...

Ему Инна позвонила, обнаружив следы ворожбы.

- Колдовство, - определил Санька. - Без всякого сомнения. Надо очищаться. Сделай так. Налей литр воды из-под крана. Прочитай над ней "Отче наш". Читай прямо в банку, как в микрофон, вибрация молитвы должна передаться воде. Затем в пригоршню плесни и умойся, после чего набери в рот, тайком на порог ворожейке прысни. Оставшуюся воду до капли выпей.

- Сегодня пить-прыскать.

- Чем скорее, тем быстрее очистишься!

Днем Инне было не до борьбы с колдовством - стол надо готовить, отложила на вечер. Вариант с встречей Нового года один на один Инна сразу отмела. Слишком прозрачно. Еще подумает Олег Максимович - его заарканить хотят. Пригласила двоюродную сестру Светку с мужем. Светка это ведро с гвоздями. С ней не загрустит. Минуты не помолчит. Но не пустозвонное ведро, которое лишь бы тарахтеть. Эта рассказывать мастерица. На любую тему, только тронь, и анекдот, и случай из жизни...

- Придем обязательно, - сказала Светка. - И не боись, - подмигнула, часа в два отчалим. А ты давай, действуй-злодействуй. Надо и для себя пожить!

Гостей Инна пригласила на десять вечера. В девять наполнила литровую банку водой, впритык к сырой поверхности, как велел Шульберт, кося глаз в молитвенник прочитала "Отче наш". Омыла лицо. Затем набрала в рот воды, выглянула на площадку - есть кто, нет? Подкралась к квартире Криводубовой, прыснула, как плюнула, под дверь и домой. Где выпила да дна оставшуюся воду. От себя добавила: Господи, пронеси.

Одним словом, поставила защиту по Шульберту. После чего начала наряжаться.

Эх, сейчас бы те бирюзовые туфельки...

Олег Максимович пришел с шампанским, коньяком и цветами.

"В США, - вспомнила Инна когда-то прочитанное в газете, - если мужчина дарит цветы, значит, делает предложение. Вот бы у нас так..."

Сожаления, что не у нас иначе, тут же отлетели в сторону. В желудке ураганом открылся приступ расстройства. Просто терпежу нет. У мужчины в руках букет роскошный, а у женщины на лице одно желание - скорей в туалет. Хорошо, полумрак прихожей прикрыл выражение острого состояния.