Николай Лейкин - Орест и Людмила

* * *. Былъ на свиданіи. Нѣтъ, это не вдова, а дѣвица и дѣвица крѣпко поношенная. Ну, да все равно! Господи: кабы за ней было хоть пять тысячъ приданаго, я и тѣмъ былъ-бы доволенъ. Вотъ какъ было дѣло. Подхожу къ скамейкѣ и вижу сидитъ съ книжкой въ рукахъ дѣвица, а сама все по сторонамъ смотритъ. Я раскланялся. «Позвольте, говорю, узнать: вы Людмила»? «Да». «А я Орестъ. Честь имѣю явиться». Она потупилась. «Не сочтите, говоритъ, мою переписку за серьезное. Это просто дѣтская шалость». Я, разумѣется, сѣлъ съ ней рядомъ и заговорилъ о любви, потомъ проводилъ ее до дому и, прощаясь, выпросилъ у ней на память нашего перваго свиданія носовой платокъ. Порѣшили сходиться каждый день. Платокъ батистовый, вышитый. Его тотчасъ-же заложилъ въ табачной лавкѣ за цѣлковый, и ужиналъ въ трактирѣ солянкой.

* * *. Видѣлась съ нимъ. Сердце меня не обмануло: онъ брюнетъ. Ахъ, какъ мнѣ было стыдно моей навязчивости, но онъ оказался прекраснымъ человѣкомъ, вѣрющимъ въ симпатію душъ. Изъ словъ его я узнала, что онъ богатый помѣщикъ, долго странствовалъ за границей и пріѣхалъ въ Россію искать права на затерянное графское достоинство. Сегодня мамаша разсердилась и сказала: «нѣтъ, ужь видно пора тебя на живодерню», а я ей въ отвѣтъ: «погодите, къ осени будемъ ѣздить въ каретахъ и блистать въ обществѣ»; и при этомъ разсказала, что познакомилась съ богачемъ, который за мной ухаживаетъ. Сейчасъ начала ему вязать въ подарокъ бисерный кошелекъ.

* * *. Все непріятности. Сейчасъ былъ дачный хозяинъ и требовалъ денегъ за дачу. «Ежели, говоритъ, къ Воскресенью не отдалите, то съѣзжайте вонъ. Пусть лучше пустая стоитъ». Господи, что-жъ это такое, только началось дѣло и вдругъ съѣзжать! Ахъ, кабы онѣ скорѣе сдѣлалъ мнѣ предложеніе и подарилъ браслетъ, тогда можно-бы было его заложить и извернуться насчетъ дачи.

* * *. Вотъ уже съ недѣлю хоровожусь съ ней, познакомился даже и съ ея матерью, а до-сихъ-поръ не видалъ еще отъ нихъ и стакана чаю. А должно быть онѣ очень богаты. Мать всюду носитъ съ собой на рукѣ ридикюль и все жалуется на непрочность замковъ на дачѣ. Непремѣнно въ этомъ ридикюлѣ банковые билеты.

* * *. Былъ у нихъ въ домѣ. Живутъ не важно, но вѣдь на дачѣ рѣдко кто живетъ съ комфортомъ. Старуха должно быть очень жадна, потому что то и дѣло толкуетъ о дороговизнѣ и о томъ, что нынче очень трудно вѣрить людямъ. Угощали кофеемъ, но безъ булокъ.

* * *. Когда онѣ обѣдаютъ? Вотъ вопросъ. Людмила говоритъ, что въ три часа, но сегодня я сидѣлъ у нихъ съ одиннадцати часовъ до шести вечера, а у нихъ и на столъ не накрывали. Денегъ у меня не копѣйки. Единственное лицо, которое мнѣ вѣритъ на дачѣ, это пряничникъ, а потому вотъ уже четвертый день питаюсь медовыми коврижками.

* * *. Я такъ привыкла къ Оресту, какъ-будто десять лѣтъ была съ нимъ вмѣстѣ. Лишь только по утру просыпаюсь, какъ уже первая мысль объ немъ. Удивляюсь, чего онъ медлитъ предложеніемъ; я, кажется, то и дѣло дѣлаю ему намеки о своей любви.

* * *. О, счастливый, о, торжественный мигъ! Сегодня онъ признался въ любви и просилъ моей руки. Я тотчасъ повела его къ маменькѣ и она насъ благословила. Свадьбою торопитъ какъ можно скорѣе, такъ какъ на другой же день хочетъ везти насъ въ Италію. Это и лучше, такъ какъ мы его можемъ увѣрить, что приданое сдѣлаемъ заграницей. Впрочемъ, при его благородствѣ души, я не думаю, чтобы онъ разсчитывалъ на деньги. Къ томуже онъ самъ богатъ. Завтра мы его пригласимъ къ себѣ обѣдать, а потому маменька ѣздила сегодня въ городъ закладывать свою шаль и шелковое платье. Какъ-то мы его угостимъ? Впрочемъ, онъ, кажется, не изъ гурмановъ, такъ какъ сегодня выпилъ у насъ три стакана кофею съ булками и, не желая разстаться со мной, не ходилъ даже обѣдать. Цѣлый вечеръ говорилъ мнѣ о любви и, уходя въ глухую полночь, взялъ у меня на два дня мой золотой браслетъ. Я догадываюсь за чѣмъ. Онъ взялъ его на мѣрку, чтобы заказать мнѣ брилліантовый.

* * *. Ура! Довольно голодать! Черезъ недѣлю я женюсь на богачихѣ! Сегодня обѣдалъ у нихъ. ѣдятъ прелестно. Обѣдъ домашній, но изъ пяти блюдъ. Къ обѣду былъ лафитъ, хересъ и даже шампанское. Одно скучно, что она все сентиментальничаетъ. Просила послѣ обѣда написать ей въ альбомъ стихи, но я отказался, такъ какъ, кромѣ гусарскихъ стиховъ, ничего не знаю. Влюблена въ меня до безумія! Теперь нужно наговорить старухѣ чорта въ стулѣ насчетъ неприсылки мнѣ управляющимъ дохода съ имѣнья и занять у ней денегъ. Скорѣй, скорѣй вѣнчаться, а тамъ пускай узнаютъ, что я за птица! Лишьбы кормили.

* * *. Непріятная исторія! На Черной рѣчкѣ живетъ портной Шульцъ, а я этому портному долженъ сто рублей. Онъ уже имѣетъ исполнительный листъ на мое личное задержаніе. Вчера гулялъ съ Людмилой по саду и вдругъ увидалъ его идущаго мнѣ на встрѣчу. Съ счастью, что успѣлъ его во-время замѣтить и шмыгнулъ въ кусты, а Людмилѣ сказалъ, что у меня внезапно пошла кровь изъ носа. Сегодня опять обѣдалъ у нихъ и на деньги, вырученныя отъ продажи Людмилина браслета, купилъ имъ корзинку земляники.

* * *. Все пропало и я проклинаю свою легковѣрность! Онъ оказался хитрымъ обманщикомъ и вмѣсто богатаго помѣщика — праздношатающимся. Всѣ его разсказы о богатствѣ были ложью! Прощай, мой батистовый платокъ, прощай, мой браслетъ! Сегодня мы, по обыкновенію, гуляли съ нимъ въ Строгоновомъ саду. Онъ подвелъ меня и маменьку къ лотку разнощика и сталъ намъ покупать апельсины, какъ вдругъ сзади насъ послышался голосъ нашего сосѣда по дачѣ — Шульца. «А, господинъ Подтяжкинъ, говорятъ онъ, наконецъ-то я васъ нашелъ. Чѣмъ лакомиться апельсинами, лучше-бы уплатили мнѣ сто рублей. Нѣтъ, я васъ не отпущу, кормовыя деньги уже внесены. Ѣдемте въ долговое!» Услыша это, Орестъ со всѣхъ ногъ бросился бѣжать и скрылся изъ виду, а мы съ маменькой остались какъ оплеванныя. Маменька просто бѣсится; какъ увидитъ меня, такъ и закричитъ: «на живодерню тебя! на живодерню!»

* * *. Ахъ, какъ близко было мое счастіе и вдрутъ все пошло прахомъ! Проклятый нѣмецъ! Дернуло-же его подвернуться. По его милости, вотъ уже три дня какъ я опять голодаю. Даже и пряничникъ не вѣритъ въ долгъ. Сегодня до восьми часовъ вечера крошки во рту не было, но я укралъ изъ парикмахерской бритву, продалъ ее ходячему точильщику за двугривенный и на эти деньги съѣлъ четыре булки съ молокомъ. Ежели и завтра буду голодать, то пойду самъ къ портному. Пусть сажаетъ въ долговое отдѣленіе; по крайней мѣрѣ сытъ буду.