Николай Лейкин - В вагоне третьего класса

А тамъ въ Бразиліи этой бабы хоть и есть, только черныя такія и серьгу въ ноздрѣ носятъ. Думалъ, думалъ онъ да и рѣшилъ: что жь, хоть и черная баба, а все Божій даръ. Взялъ да и женился, потому такое положеніе есть, кто тридцать тысячъ верстъ отъѣдетъ отъ своего мѣста, то закону препона полагается и при живой женѣ жениться можно; женился на черной бабѣ, и пошли у нихъ дѣти полубѣлыя. Только съ бабой онъ, значитъ, живетъ, а самъ все помышляетъ, какъ-бы въ Россею… Кажиный день выходитъ на берегъ моря и какъ завидитъ корабликъ, — сейчасъ кричитъ: братцы мои, нѣтъ ли межъ васъ земляковъ ярославцевъ, повезите въ Россею за дарма. Кричалъ, кричалъ, и что жь ты думаешь, ваше благородіе, нашлись ярославцы — довезли. Хотѣлъ въ тѣ-поры и жену свою черную съ ребятишками взять и на корабль ихъ привезъ, да тѣ, какъ увидали на кораблѣ икону, такъ и шарахнулись отъ страха въ море и перетонули. И какъ только онъ, ваше благородіе, пріѣхалъ въ Питеръ, — сейчасъ его за своевольную отлучку въ Сибирь.

— Да ты не сочинилъ эту исторію?

— Зачѣмъ сочинять, ваше благородіе; отъ сродственниковъ этого мужика слышалъ.

— Еще разъ тебя прошу: не называй меня ни бариномъ, ни благородіемъ, и въ доказательство тебѣ, что я не баринъ, а мужикъ, мы съ тобой на станціи выпьемъ по стакану водки.

— Станція Колпино! возглашаетъ черезъ нѣсколько времени кондукторъ.

Поѣздъ остановился.

— Такъ выходи на платформу, тамъ выпьемъ водки! Пригласи, кстати, и твоего товарища, что на гармоніи игралъ, говоритъ молодой человѣкъ въ фантастической поддевкѣ и выходитъ изъ вагона.

— Эй, гармонія! кричитъ надорваный козырекъ. Пойдемъ со мной! Тиролецъ этотъ, что со мной сидѣлъ, водку пить зоветъ!

1874