Стас Иванов - Вестник Хаоса

Подросток покачал головой.

— Мне нет дела до того, что думают другие. И отца это тоже не заботило. Он верил и точно знал, что люди могут и должны быть если не равными первородным, то просто свободными от всяких обязательств перед нами. Люди — такая же часть Брагии, как и мы, демоны. Книга Правды Брагии призывает первородных быть справедливыми с людьми и относиться к ним как к равным.

Склонив голову набок, Нидза констатировал:

— Дерьмовый бы из тебя получился князь, малыш Замбага. Ты такой же, как твой покойный папаша. Мир и любовь… Давайте будем жить дружно… — Нидза сплюнул. — Тьфу, как можно быть таким кретином? Корникс сам подписал себе смертный приговор, когда решил сделать своим первым советником человека. И он всерьез думал, что ему позволят возвысить человеческую расу. Ха! Я лишь намекнул, что готов выступить против князя, как на мою сторону переметнулось большинство его соратников. А без их помощи даже мне было бы трудно удержать власть.

— Как будто тебе очень сильно нужна эта власть, — ворчливым тоном заметил Егор.

В глазах Нидзы промелькнул интерес.

— Хм, верно подмечено. Не нужна. Больше не нужна. Да и вообще, меня несколько утомило играть роль правителя. Скучно это. Стоит сказать: первородные должны быть единственными хозяевами Сайтана, как все вскакивают, вопят от восторга и готовы идти за мной хоть на край света. Эх, все такие предсказуемые. Править — очень легко, когда ты умеешь играть на низменных инстинктах толпы. Но мой наивный братец верил, что князь Брагии может быть мягкотелым идеалистом и что его же соратники спустят ему его слабость. Идиот.

— Но отца убили не они! — вскрикнул Замбага. — Это был ты! Ты убил своего брата!

Нидза пожал плечами.

— Не убей его я — это сделали бы другие. Я лишь воспользовался настроениями знати. И вообще, разве родственные связи должны что-то значить? Никогда не понимал этих дурацких отношений. Брат, сестра, папа, племянник… Любовь и все такое. Полная чушь. Есть лишь я и никто другой. И всегда был лишь я. А если глупый брат мешает мне добиться цели, то почему бы не избавиться от него? Брат — лишь слово…

— Ты-ты-ты… — задыхаясь от ярости выдавил из себя Замбага. — Чудовище!

— Бывает, — философским тоном откликнулся Нидза. — Корникс был единственным, кому я открыл свою истинную цель. Я просил его присоединиться и помочь мне. Я был готов защитить его от его врагов. Но он даже отказался просто показать мне свитки запретных заклинаний первородных. Поэтому он умер.

— И что же у тебя за цель? — влез в разговор Егор. — Что ты хочешь? Добыть какие-то там свитки и выучить несколько новых заклинаний? Но почему-то мне кажется, что ты задумал что-то помасштабней. Тебе ведь даром не сдались сами запретные заклинания. Говорят, ты и так способен на многое.

Нидза приложил к сердцу ладонь и с притворным умилением воскликнул:

— Ой, какой смышленый человек! Молодец-молодец, заслужил печеньку. Эй, Замбага, угости своего песика печенькой.

— Скотина, — буркнул Егор.

— Ладно-ладно, извини, — миролюбивым тоном произнес Нидза. — Впрочем, ты прав. Мне не нужны сами запретные заклинания. Я хочу глянуть на формулы, из которых они состоят. Открывать их самому — слишком долго и утомительно. А без них я не могу закончить заклинание абсолюта.

Егору это не говорило ровным счетом ни о чем, а вот Замбага внезапно разволновался.

— Что?! — воскликнул подросток. — Заклинание абсолюта — это вымысел, сказка! Его не существует и его невозможно создать. Никому это не под силу!

Пальцы Нидзы так стиснули набалдашник его трости, что на ладони вздулись вены. Он стер с лица улыбку, прищурился и, наконец прекратив придуриваться, показал свое истинное лицо.

— Не под силу?! Мне?! — зло переспросил он. — В семь лет мне говорили, что я никогда не смогу ходить. В восемь я начал бегать. Сам, без помощи магии. В тринадцать лет мне говорили, что заклинание можно использовать, только если последовательно произнести формулы вслух или сложить их знаками. Через два года я научился обращаться к магии почти мгновенно. В пятнадцать мне говорили, что маг может использовать лишь одно заклинание и что пока оно работает, невозможно вызвать второе. Через несколько месяцев я научился разделять сознание и смог использовать два заклинания одновременно. В двадцать лет мне говорили, что все формулы давно открыты и что невозможно создать новое запретное заклинание. В двадцать четыре я его создал. На основе неизвестной ранее формулы. — Он поднял трость, ее концом указал на Замбагу. — И ты, мелкий бездарь, еще смеешь заявлять, что для меня есть что-то невозможное?! — Нидза самодовольно улыбнулся. — Магия подчиняется определенным законам — это все знают. Но никто даже не догадывается, что из себя представляют эти законы. — Улыбка стала еще шире. — Кроме меня. Недавно я смог закончить свою теорию магии, которая доказывает, что заклинание абсолюта существует. И я уже вывел его. Осталось лишь подставить на пустые места недостающие формулы из запретных свитков лесных и горных.

Сглотнув, Замбага без надежды на ответ спросил:

— И что именно делает это заклинание?

Нидза вздернул подбородок.

— Все, как и говорится в легендах, малыш Замбага. Оно позволяет магу свободно управлять эксполюс. И совсем скоро вся магия этого мира станет моей.

Слова Нидзы почему-то столь сильно поразили юного наследника, что он начал задыхаться. А ничего не смыслящего в магии Егора больше интересовало другое:

— Ну, подчинишь ты себе всю магию. А что потом?

— А потом… — Лукаво прищурившись, Нидза погрозил Егору пальцем. — А что будет потом, это секрет. Я не собираюсь разбалтывать свои планы каждому встречному, у меня и так хватает врагов. Мне совсем не хочется прямо сейчас настраивать против себя весь. Без заклинания абсолюта даже мне не выстоять против всех магов Сайтана. — Вспомнив кое-что, князь настроился на деловой лад: — Кстати, совсем забыл о цели своего визита. Есть тут у меня одна проблемка. — Он поднял трость и ее концом указал на Егора. — И это ты, иномирец. Заклинание абсолюта охватывает весь мир, и пока ты здесь, я не смогу использовать его по полной. Поэтому у меня есть для тебя предложение: хочешь вернуться к себе домой?

Егор сглотнул. Предложение более чем заманчивое, но вот можно ли верить этому демону?

— Боишься, что обману? — догадался князь. — Ну-ну, расслабься. Я могу во всеуслышание пообещать, что верну тебя в твой мир. Живым и здоровым. А моим обещаниям можно верить, я всегда держу слово. Ведь так, малыш Замбага?

Поймав на себе пристальный взгляд спутника, Замбага покачал головой, но затем, устыдившись собственной лжи, нехотя подтвердил: