Стас Иванов - Вестник Хаоса

Когда Егор вместе с Замбагой дошагал до арки, к нему вдруг подбежал и схватил за руку Каминат. Процессия остановилась.

— Не торопись, — велел Егору Каминат.

— В чем дело? — нахмурился Замбага.

— Простите, молодой господин, но человек не может идти рядом с князем. Книга Правды Брагии запрещает это.

Вспыхнув, Замгага громко произнес:

— Нет больше Книги Правды Брагии.

Слышавшие это люди, стражи и первородные заметно напряглись, до слуха донеслись тихие проклятья и угрозы людей.

— И больше нет Свода истинных законов первородных! Отныне Брагия будет жить по новым законам! — громко добавил Замбага, и толпа заволновалась еще больше, послышались возмущенные возгласы. На этот раз первородных.

Каминат нехотя отпустил руку Егора, и тот самодовольно улыбнулся мужчине.

— Но господин Замбага, традиции предков… — попытался было протестовать Каминат.

— Убирайся прочь, предатель! — со сталью в голосе звонко крикнул Замбага. — Этот человек мой друг, и он пойдет рядом со мной!

— Слушаюсь, князь, — ответил Каминат, согнулся в поясе и отступил в сторону.

Обращаясь к горожанам, Замбага громко произнес:

— Люди, мои подданные, прошу вас последовать за мной! Я буду держать перед вами слово!

Пройдя под аркой ворот, процессия из шести путников двинулась вверх по улице к видневшемуся далеко впереди зданию из белого мрамора. Поначалу никто не последовал за ними, но вот один из людей набрался смелости и шагнул с мостовой на дорогу, к нему присоединился второй, затем третий. Один за другим отделяясь от живого коридора, все новые и новые люди вливались в шагающую по дороге толпу. Единицы превратились в десятки, десятки в сотню, и вскоре позади них шагала колонна из более чем полу тысячи людей. Которая с каждым новым шагом, приближающим их к княжескому двору, становилась все длинней и длинней. Шелестели, шаркали и стучали набойками обуви шаги множества людей, но никто не проронил ни звука, никто пока не знал, что будет дальше. В полной тишине все просто шли вперед. И живой коридор впереди, по которому уже разнеслась новость о появлении пропавшего наследника, задумавшего изменить порядки Брагии, также встречал их молчанием, отчего становилось немного жутко.

Прошагав половину пути до княжеского двора, Егор оглянулся и увидел позади себя море из голов нескольких тысяч человек. Кинул быстрый взгляд на Камию, шедшую рядом с новоиспеченным князем Йодером, и уставился вперед.

Девушке явно было не по себе, и с самого утра она не произнесла ни слова. Причиной же ее подавленного состояния стало осознание того, что ее второе я умудрилось никого не убить и даже стало слушаться и защищать Егора. Она ничего не могла понять, пока Рикиши в свойственной ему манере не объяснил ей, что ее покойный возлюбленный был полным идиотом, раз попробовал наложить на оборотня заклинание, которое зверь, естественно, принял за агрессию. А не соверши он подобную глупость, то наверняка остался бы жив… Тогда-то с девушкой и случилась истерика, после чего она впала в апатию, но все равно настояла на том, чтобы отправиться в Инсерк.

Не лучше себя чувствовал и Йодер. Он сам принял решение идти в столицу мира, чтобы убедиться, что запретные заклинания его народа не достанутся первородным, однако теперь он шагал с самой кислой на свете физиономией и постоянно поправлял княжескую диадему. При этом про себя он проклинал Сквота, который и стал виновником его повышения, пригрозив всем знатным горным, примчавшимся в Аниву делить трон, переломать ноги, если они не сделают князем «капитана Йодера». Знать, конечно же, возмутилась, но, посовещавшись, сочла, что им будет трудно найти лучшего кандидата на должность правителя, чем Йодер, который занимал пост командующего четыре года, был прекрасно осведомлен о делах страны и знаком со всеми ними. Вдобавок все они втайне надеялись, что их новый князь никогда не вернется из поездки в Инсерк…

Последними шагали Фугадзи и Рикиши, которые и доставили остальную четверку вместе с конем в столицу первородных. Фугадзи был заметно измотан, а Рикиши, хоть ему и прошлось вместе с Егором тащить его коня, казалось, был способен легко пробежать и проскакать еще пару тысяч километров. Князь лесных был расслаблен, улыбался, подмигивал симпатичным девушкам и постоянно порывался отделиться от процессии, чтобы побеседовать с кем-нибудь из них. Однако его неизменно хватал и никуда не пускал Фугадзи. Впрочем, несмотря на легкомысленный вид и игривое настроение, лесной был предельно серьезен и собран.

Когда до площади оставалось всего ничего, Рикиши прекратил заигрывать с барышнями и покосился на своего помощника.

— Фугадзи, пора. Я скоро догоню тебя.

Кивнув, Фугадзи шагнул в сторону, протиснулся между первородными на мостовой и затерялся в толпе на вливающейся в проспект боковой улочке.

На площади в центре на возвышении стояло одноэтажное здание из белого мрамора, немного напоминающее греческий акрополь. Выдающийся вперед козырек подпирали колонны, за которыми были приветливо распахнуты настежь двери. К ним вела лестница белого мрамора, наверху которой ждало пятеро пожилых первородных в богатых одеждах из совета столицы.

Перед ступенями на коленях стояло десятка два первородных в черных мантиях Воронов со скованными за спиной руками. Позади них, готовясь упредить любое движение и любую попытку обратиться к магии, с мечами наголо высились стражи в красных туниках. Несомненно, Вороны были подарком новому князю.

Пройдя мимо учеников Нидзы, Замбага велел увести и запереть их и начал вместо со спутниками подниматься по ступеням. За ними последовал и конь. Знатные старики неодобрительно покосились на наглое животное, но никто не посмел выразить свое возмущение.

Пока колонна из более чем десятка тысяч людей вливалась и рассасывалась по площади, Замбага кивнул на распахнутые двери и сказал:

— Удачи тебе, Егор. И спасибо…

— Странно, что ты не рвешься со мной, — ухмыльнулся Егор.

Покраснев, Замбага смущенно признался:

— От меня будет немного пользы. К тому же мне надо вымолить у людей прощение.

Серьезно взглянув на парня, Егор констатировал:

— А ты повзрослел… князь.

Замбага протянул раскрытую ладонь.

— Ты тоже сильно изменился.

Пожав протянутую руку, Егор вместе с остальными направился к распахнутым дверям.

Позади него князь первородных опустился на колени и, как некогда Каминат, положил лоб на тыльные стороны скрещенных перед собой ладоней.

Увидев сей жест, толпа хором ахнула, один из стариков-первородных так и вообще рухнул в обморок.

— Я — князь Замбага, сын Корникса, прошу у вас прощения, мои подданные, за то, что оставил вашу страну Нидзе! — разнесся усиленный магией голос Замбаги. — За всю ту боль, что причинили вам первородные, я прошу у вас прощения! Я клянусь, что более никто не посмеет причинить вам зла, а все, кто угнетал вас, жестоко поплатятся за это! Никто не уйдет от наказания, оно настигнет всех, кто смел вообразить себя вашими хозяевами. Будь то простолюдин или знатный правитель, он обязательно поплатиться за свои грехи! Клянусь! Я стою на коленях и молю у вас прощения, мои подданные. И буду молить до тех пор, пока вы не простите меня!..