Валерий Гитин - Энциклопедия шокирующих истин

Жена. Скажи, пожалуйста, я замужем или не замужем?

Муж: Ну!

Жена: Ты меня не трогал уже два месяца…

Муж: А в чем проблема?

Жена: Я бы хотела, чтобы это происходило хотя бы раз в месяц!

Муж: У тебя что, бешенство матки?!

Две женщины копаются в огороде.

Одна из них выдернула из грядки огромную морковь, осмотрела ее со всех сторон и сказала:

— Совсем как у моего Димы…

— Ого! — с завистью воскликнула вторая женщина. — Такой большой?

— Нет… такой же грязный.

— А у моего он… как арабский скакун…

— Ну?

— Ни секунды не стоит!

Что у кого болит, тот о том, естественно, и говорит.

Луций Анней Сенека

Зазеркалье секса — это целый мир, в котором теснейшим образом переплелись здоровье и болезнь, свобода и рабство, преступление и наказание…

Какая разница между эксцентричным человеком и извращенцем?

Первый щекочет задницу своей возлюбленной перьями, а извращенец использует для этой цели всю курицу.

Иосиф Раскин

В парижский ресторан входит поздний посетитель.

— Мсье желает девочку? — спрашивает официант.

— Нет…

— Понимаю, — оживляется официант. — Мальчика?

— Нет, нет…

— Тогда что же угодно мсье?

— Холодную курицу.

— О, я вижу, мсье — сексуальный гурман!

Иосиф Бродский

Фридрих Ницше

История человеческой культуры вне всякого сомнения доказывает, что жестокость и половое влечение связаны между собой самым тесным образом…

Зигмунд Фрейд

Сексуальные отношения, как самое природное из всех проявлений человека, основаны на победившей агрессии мужчины.

И здесь чрезвычайно важна дозировка этой агрессии. Углекислый газ, как известно, сам по себе губителен, но что произойдет в воздухом, которым мы дышим, если из него изъять углекислый газ?

Змеиный яд тоже губителен, но в малых дозах он является бесценным целительным средством.

То же можно сказать об элементе жесткости, вернее, жестокости в мужском сексуальном поведении.

Об этом писали такие выдающиеся ученые, как Фрейд, Фромм, Краффт-Эбинг, Ницше, Шопенгауэр, отнюдь не считая эту жестокость порочным извращением, а лишь необходимой атавистической приправой к таинству любви, придающей ей и вкус, и аромат.

Эта тема нашла свое отражение в творчестве Флобера, Monaccана, де Мюссе, Готье, Андреева, Брюсова, Пьера Рийота и многих других писателей, которых едва ли можно обвинить в пропаганде насилия или унижения женщины.

«Разумный садизм» смотрит на нас с полотен Сальвадора Дели и Бориса Валеджо, как символ величия и неистребимости Природы.

Красота — это гармония.

Гармония — это соотношение частей.

Если у тебя есть нечто лучшее, — предложи, а если нет — покоряйся.

Квинт Флакк Гораций

Но покорение тоже должно иметь известные пределы, за которыми оно переходит в извращение, называемое мазохизмом.

Если садизм как понятие связан с именем маркиза де Сада, подробно описавшим это явление, то мазохизм — сименем известного австрийского писателя Леопольда Захер-Мазоха (1836–1895), который, может быть, и не первым из литераторов, но впервые с особой яркостью подчеркнул один из самых нестандартных мотивов человеческого поведения.

Я ношу в душе два идеала женщины. Если мне не удается найти свой благородный, ясный, как солнце, идеал женщины — жены верной и доброй, готовой делить со мной все, что мне сулила судьба… Тогда я предпочитаю отдаться женщине, лишенной добродетели, верности, жалости. Такая женщина в эгоистической величавости своей отвечает моему второму идеалу. Если мне не дано изведать счастья любви во всей его полноте, то я хочу испить до дна ее страдание, ее муки… Я хочу, чтобы женщина, которую я люблю, меня оскорбляла, мне изменяла… И чем более жестоко, тем лучше. И это — наслаждение!

Леопольд Захер-Мазох. Венера в мехах

…Клиент был якобы застигнут в постели с девицей в тот момент, когда он целовал ей зад. Мужчина, нанятый мною на роль оскорбленного любовника, врывался в комнату и кричал, что тот не имеет никакого права ласкать его возлюбленную, выхватывая шпагу и приказывая «соблазнителю» защищаться.

Клиент униженно просил прощения, бросался на колени и целовал сапоги своего «соперника», умоляя забрать обратно свою возлюбленную. Тот же, все более распаляясь, кричал, что изрубит его на куски. Чем свирепее он становился, тем более унижался клиент.

Наконец «соперник» произносил: «Я тебя прощаю. Но за это ты должен поцеловать мне зад!».

Пациент отвечал, дрожа от восторга: «О, я зацелую его даже измазанным в дерьме!».

Целуя подставленный зад, он разряжался, рыдая от наслаждения.

Донасьен-Альфонс Франсуа де Сад. Сто дней Содома

Мазохизм и садизм — два полюса, положительно и отрицательно заряженные, два полюса, неудержимо притягивающиеся друг к другу в мощном поле одного и того же аффекта звериной похоти.

Желание преодолеть какой-либо аффект вконце концов — только стремление к какому-либо другому, одному или нескольким аффектам.

Фридрих Ницше

Например, рабское обожествление объекта, наблюдаемое при мазохизме, вполне может быть перенесено на часть этого объекте, предположим, на запястья рук, или на какое-либо свойство его, скажем, хромоту или заикание, или на какую-то вещь, принадлежащую объекту и ставшую для человека, страдающего так называемым фетишизмом, полноценным предметом самых страстных сексуальный вожделений…

Дай что-нибудь мне от нее.

Хоть брошь

С ее груди, подвязку с ног,

наколку…

Иоганн Вольфганг Гете. Фауст

Иногда сексуальным фетишем может служить тот или иной полюбившийся образ или ситуация…

Публичный дом. К гостям выходит вульгарная, с испитым лицом девица с пышным белым бантом на голове, в длинном сером платье с кружевным передником и хриплым голосом спрашивает:

— Эй, кто тут, блядь, гимназистку заказывал?

Или заказчицей является вполне современная солидная дама, кoторая требует, чтобы вызванный на дом мужчина-проститутка общался с нею не иначе как по разработанному ею сценарию…

Она — помещица Салтычиха, в соответствующем замыслу наряде, сидит в кресле, томно обмахиваясь веером.

Входит кучер. Останавливается у порога, низко, в пояс кланяется.

Салтычиха: Лошади готовы, Епифан?

Кучер (еще раз поклонившись). Готовы, благодетельница-барыня.

Салтычиха: Кого запряг?

Кучер: Гнедого и буланого, как вы изволили велеть, барыня.