Валерий Гитин - Энциклопедия шокирующих истин

Законы подобны паутине: слабого они затягивают, а сильный их порвет.

В книге Бытия есть немало примеров наказания тех, кто ослушался воли Господа. В то же время нельзя сказать, чтобы таким путем был достигнут серьезный воспитательный эффект. Это наводит на мысль, что прямой стимул действеннее негативного, то есть морковка полезнее дубинки. Возможно, впрочем, что в каждом из этих случаев били не того ослика, который виноват.

Сирил Норткот Паркинсон

Если принимать каждого по заслугам, то кто избежит кнута?

Уильям Шекспир

Законы бесполезны как для хороших людей, так и для дурных. Первые не нуждаются в законах, вторые от них не становятся лучше.

Демокрит из Абдеры

В правду верят только мошенники, потому что верить можно в то, чего не понимаешь.

Василий Ключевский

Судья: Свидетель, вы знаете, что должны говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды?

Свидетель: Да, ваша честь.

Судья: Что в таком случае вы можете сказать по этому делу?

Свидетель: А что можно сказать при таких ограничениях?

Судья: Свидетельница, вы знаете, что вас ожидает за ложные показания?

Свидетельница: Адвокат подсудимого что-то говорил о десяти тысячах и мутоновой шубе.

Судья: Свидетель, как вам известно, за дачу ложных показаний…

Свидетель: Да, мне обещали дачу.

Я спрашивал себя, как в мире родилось Правосудие. Больше я об этом не спрашиваю. Сегодня я проходил по набережной. Там играли мальчишки. Самый старший сказал: «Давайте устроим суд!.. Чур, судом буду я!».

Жюль Гонкур

1792-й год. Разгар ужасов Французской революции. Заседание палаты Правосудия. Председательствует бывший господин, а ныне гражданин Фукье-Тинвилль. Рассматривается дело графа Гамаша. По роковой случайности, в судилище доставлен не граф, а его однофамилец, слесарь Гамаш.

Фукье-Тинвилль, нимало не смущаясь этим обстоятельством, произносит со своего председательского кресла:

— Но не беспокоить же понапрасну слесаря! Ничего, два Гамаша вместо одного — только прибыль для гильотины! Зал бурно аплодирует.

Что это? Сборище фантастических монстров? Ведьмовской шабаш?

Нет, такими были все судилища победившей массы и при Кромвеле, и при Робеспьере, и при Ленине…

Ошибки, подобные случаю со слесарем Гамашем, повторялись довольно часто. Как-то вместо графини Миллье привели торговку Маллье.

— Что ж, — невозмутимо изрек Фукье-Тинвилль, — пусть сегодня торговка заменит графиню, а завтра графиня сделает то же для торговки!

Он отправил на гильотину одного сумасшедшего, сказав, что «безумную голову и потерять не жалко».

Как-то во время перерыва члены суда дольше положенного времени провели в буфете, на что председатель отреагировал так:

— Теперь, чтобы все наверстать, придется стрелять беглым огнем.

И за какой-то час с небольшим они допросили и приговорили к смерти сорок два человека.

Однажды, спеша на утреннее заседание, Фукье-Тинвилль увидел у подъезда палаты тележки, приготовленные для перевозки осужденных к эшафоту.

— Девять тележек, — проговорил председатель судебной палаты, обращаясь к своему секретарю. — А сколько у нас сегодня осужденных?

(Для него «обвиняемый» и «осужденный» были равнозначными понятиями.)

— Около сорока, — ответил секретарь.

— Но в таком случае две тележки лишние.

— Я отошлю их обратно.

— Не стоит, — махнул рукой Фукье-Тинвилль. — Поди-ка в тюрьму и прикажи, чтобы доставили еще двенадцать человек. Любых, кто подвернется под руку…

Закон — что дышло: куда поверни, туда и вышло.

Народная мудрость

Судьи — это люди, наделенные огромным злом. «Не судите да не судимы будете». Кто судит других, тот редко заглядывает в свою душу. В душе судья обладает многими чертами палача. Он так свиреп к самому себе, что становится страшным и другому.

Отто Вейнингер

Нет судьи более безжалостного, чем толпа добровольных судей.

А человек толпы в качестве судьи — ничуть не лучше самой толпы.

Суд образца 1919 года…

Обвинитель: Трибунал должен заниматься не всяким уголовным делом, а только контрреволюционным. По составу преступления требую передать дело в народный суд. Данное деяние…

Председатель: Ха! Деяние! Ишь ты, какой законник! Мы руководствуемся не законами, а нашей революционной совестью!

Защитник: Я присоединяюсь к обвинителю. Дело должно слушаться в обычном суде.

Председатель: Вот старый дурак! Где его выискали? Защитник: Сорок лет работаю адвокатом, а такое оскорбление слышу первый раз. Занесите в протокол.

Председатель: ( хохочет ) Занесем! Занесем!

( Смех в зале. Суд удаляется на совещание…

Вышли с приговором: расстрелять!).

Обвинитель: Я протестую против приговора и буду жаловаться в Комиссариат юстиции!

Защитник: Я присоединяюсь к обвинителю!

Председатель: Очистить зал!

Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛаг

Интересно, есть ли на свете такая держава, где так часто слышишь (чаще, чем ежедневно) — стрелять! Стрелять таких надо!..

Венедикт Ерофеев

Собственно, пренебрежительное, нигилистическое отношение к закону и правосудию характерно для всех народно-тоталитарных режимов, где правосудие, как и другие части государственного механизме, является субъектом не права, а господствующей идеологии.

Вся нынешняя правовая наука — это лишь систематизация знаний о том, как перекладывать ответственность на других.

Адольф Гитлер. Из застольных бесед

Соблюдение закона, наличие власти, использование искусства управления приводят к порядку. Все три элемента — средство от беспорядков в стране. Нельзя допускать отсутствия хотя бы одного, все они — инструменты в руках правителя.

Хань Фан

Пример если не отсутствия, то весьма слабого функционирования всех трех элементов являли собой Соединенные Штаты в 30—40-х годен прошлого столетия, где закон фактически был лишь декларацией, власть — парализована, а искусство управления — нереализованным ПО причине слабости первых двух элементов.

И все это — при беспределе преступности.

Вот тогда-то на берегах Миссисипи фермеры объединились в оборонительный союз, члены которого называли себя «Регуляторами», то есть восстанавливающими порядок, или «Линчистами» — по имени одного из членов союза, фермера Линча, впервые применившего to особое судопроизводство, при котором пойманному на месте преступления разбойнику давалось четверть часа на молитву, а затем его жизнь обрывала веревка или пуля.

Подобное судопроизводство развилось и в Калифорнии, куда во времена «золотой лихорадки» со всех концов Старого и Нового Света вместе с людьми, искренне желающими разбогатеть за счет собственного (и весьма тяжкого) труда, хлынули тысячи и тысячи разного рода паразитов, «черных овец», как говорят англичане.