Николай Каланов - Сборник морских баек

Но вот заступил на этот пост какой-то молодой парень, кажется, со второго факультета, Котовского и о Котовском он ничего не знает и предупредить его забыли. Настала ночь, видит он, что приперся на пристань какой-то дед. Сел, разложил удочки… Подходит он к нему и говорит:

— Слушай, дед, сматывай удочки, здесь военные, здесь ловить нельзя…

Дед ему отвечает:

— Мне можно!!!

Парень ему:

— Ты что, отец, плохо всасываешь? Сказано ведь запрещено!

А дед ему в ответ:

— Мне можно, я Котовский.

Тут парень не выдержал и изрек:

— Да мне похер, кто ты, хоть Василий Иванович Чапаев, проваливай, кому говорят!

Эту историю мне рассказала одна знакомая. Когда она только начинала работать переводчиком, первая ее группа была из Новой Зеландии.

Надо сказать, что дело происходило зимой, на Сахалине, где я и живу. Зимой у нас на острове основным развлечением является зимняя рыбалка.

Разумеется, кроме работы новозеландцам нужна была еще и местная экзотика. И их повезли на рыбалку, на море, предварительно попросив, чтобы они надели абсолютно всю одежду, которую взяли с собой, так как на море дует холодный, пронизывающий ветер. Но наши предусмотрительно захватили для них еще и валенки, от которых новозеландцы отказались сославшись на термоноски. Их термоносков хватило на 15 минут, после чего, увидев синюшные лица иностранцев, наши начали спасать их русским национальным напитком, то бишь водкой. Выпив по стакану, новозеландцы уже не удивлялись, как это русские в такой холод еще и моют руки в проруби, впоследствии они сами не только мыли руки, но еще и помыли сковородку.

После поездки на зимнюю рыбалку один из них стал делиться впечатлениями со своей женой, и вот что из этого получилось:

— Я ездил на зимнюю рыбалку.

— Что это?

Он пытается объяснить жене, что это такое, но до нее не доходит, так как совершенно непонятно, как по морю можно просто ходить.

Он ей объясняет, что море просто замерзло и там лед.

— Море не может замерзнуть там же волны! Или они тоже замерзли? — недоумевает жена.

— Да, дорогая, и волны замерзли тоже.

На этом телефонный разговор прервался…

История старая, года эдак 1989-го, вспомнилась, будучи навеянной теплыми летними днями и предвкушением отпуска. Так вот, едем мы тогда с другом моим и тезкой в поезде «Москва — Анапа», чтобы из Анапы продолжить путь по трассе в славное местечко Большой Утриш (там еще универовская биологическая (если не ошибаюсь) база на берегу Черного моря. Там мы планируем поставить палатку и недельку понырять в морские глубины. Вагон, понятно, плацкартный, собеседник — случайный, коньяк — теплый (как сейчас помню — «Арагви»), беседа — задушевная. Говорим про море, палатки, костры, Утриш и прочие радости.

В какой-то момент случайно-задушевный собеседник говорит примерно следующее:

— Да, на Утрише хорошо, там еще дерево такое есть — в костер бросишь — аромат чудесный, название только забыл, на букву «х» вроде…

Ну, сказал и сказал, задумался, правда, на какое-то время, а потом и говорит:

— Вспомнил! Название дерева — туя!

Вот уж воистину — музыка навеяла…

К временам «дубового» застоя относится неумирающая военно-морская байка, которую из уст в уста передают уже больше трех десятков лет.

Итак, конец славных 70-х. До подписания акта приема-передачи очередной атомной подлодки военному флоту знаменитым Севмашпредприятием (Северодвинск, Архангельская область) остаются считанные денечки. На лодку с завода тащат с берега все, что на берегу лежит плохо, но в море может пригодиться. Предсдаточный мандраж. И вдруг… Облом!

Высокая комиссия из политического управления Северного флота вдруг обнаруживает, что кают-компания (где, кроме всего прочего, проходят священные экипажные партсобрания) злостно не оснащена положенной по какой-то там секретной директиве ЦК штатной картиной, в сюжете которой должен непременно присутствовать В. И. Ульянов (Ленин). Положено — и баста! И чтобы завтра же картина была! А не то…

На политруков обиделись даже военпреды-механики, народ дико упертый, дотошный и скрупулезный. Ведь и «механика» на АПЛ что надо, и акустика, и все остальное — в общем, готова лодка к сдаче-приему! А тут картина какая-то…

История не донесла имени великого художника, который за ночь изобразил самого Ленина на берегу какого-то озера. Говорят, раскопали впавшие в ступор заводчане-сдаточники где-то в недрах 55-го цеха полупьяного мужичка, который с завода через вахту пройти домой побоялся и улегся переспать в малярской кондейке.

Он же от безвыходности положения сорвал древний озерный пейзаж в красном уголке цеха и героически ткнул кистью в берег водоема: «Вот. Ильич… Как живой!..». И даже всплакнул при этом от внезапно нахлынувшего верноподданнического счастья. И действительно — вождь был похож, просто стоял далеко и потому казался точкой.

Поутру хмурые сдаточники молча предъявили шедевр политкомиссии. Комиссары долго всматривались в надпись на уголке картинки: «Ленин в Разливе», заверенную размашистой подписью и громадной заводской печатью. Потом долго взирали на свежий мазок… «Ну ладно, раз есть печать, будем считать, что в сюжете картины Ленин присутствует!» А то, что мазок на старом полотне свежайший, так это вождь только что порыбачить пришел. Любил он это дело — все знают…

На каком это заказе было, уже не вспомню. Но ей-богу, случай подобный повторялся, как видно, не раз. Можете проверить: в кают-компании АПЛ «Екатеринбург» до сих пор висит здоровенное эпохальное полотно «Ленин на пастбище». Стадо коров, травка зеленеет, и где-то вдали два точечных силуэта. Один из силуэтов, как видно, вождь, поскольку в углу картины наличествует шикарная подпись и приложена печать. А против подписи и печати не попрешь! Значит, Ильич и пастбища уважал…

http://www.pravda.ru/society/fashion/models/21-09-2010/1050336-bayka-0/

Автор: Андрей Михайлов

«Чи флот, чи не флот!» — когда-то этим пренебрежительным прозвищем флотские офицеры именовали Черноморский флот. Помните, БФ — Балтийский флот — назывался бывший флотом. Аббревиатуры ТФ и СФ, обозначающие Тихоокеанский и Северный флота, означала: ТФ — «тоже флот», СФ — «стал флот».

http://rivertourist.ru/viewtopic.php?f=9&t=272

Эх, кормили подводников всегда хорошо. В тот день обед был просто щедрый. Борщик великолепный, закусочка тоже на 5 баллов, на второе отменное картофельное пюре с гигантской котлетой и в завершение трапезы — томатный сок. Ну, сами понимаете, пойдите и съешьте эту котлету и запейте ее военно-морским томатным подсоленным соком и смело идите в каюту и умирать, потому что больше ничего хорошего в этой жизни тебя не ожидает.