Олифант Олифант - Секреты крылатых слов и выражений[СИ]

Шли годы, и искусство клеймения усовершенствовалось вместе с техническим прогрессом. Теперь, князь N клеймит крестьян собственным гербом, княгиня X украшает лбы смердов легкомысленным цветком, а ретроград и самодур боярин Y выжигает осьмиконечный крест. Каждый стремится внести своё слово в древнюю традицию. И вот уже некий помещик, решивший уйти с государевой службы и поселиться в деревне, приказывает проклеймить крепостных, согласно их профессиям. «Конюх», «Кузнец», «Пахарь», «Доярка». Его дети, воспитанные гувернёром, и слабо владеющие русским, распоряжаются дописать в скобках перевод на французский. Клеймят вязью, готикой, верданой, тайм нью романом. Изящные, серебряные штампики появляются на витринах модных парикмахерских. Купеческие дети украшают себя милыми «Степан» и «Дуняша».

Конец этой вакханалии положила императрица Екатерина Великая, узрев на лбу у одного из юных князей Вяземских, изящный шрам «Prince W».

— Что, — больно стукнула она модника веером по плечу, — боишься, в бане не признают?

НА ПЕСКЕ СТРОИТЬ

Муж благоразумный построил свой дом на камне.

«…и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал…». Евангелие от Матфея. Глава 7.

Не поспоришь, на случай природных катаклизмов, лучшего места для дома не найти. Смущает только проблема с подполом. Где хранить милые сердцу банки с солёными огурцами? Картошечку? Домашний целебный напиток? Можно, разумеется, выдолбить погреб и в камне. Как раз работа для трёх–четырёх поколений. Спускаешься вниз по лестнице, трогаешь грубо отёсанную скалу пальцами и вспоминаешь прадеда. Спустился ещё на пару ступенек, улыбаешься про себя, «Дедушка». Ещё ниже — «Папа». И, плевать, что подобное место по антуражу больше подходит для сатанинских оргий. Для тебя это вроде семейного святилища.

Человек безрассудный построил свой дом на песке.

«и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал…». Евангелие от Матфея. Глава 7.

Однако, как приятно, сесть вечером на крылечко, зарыть босые ноги в песок и выкурить сигарету. Темнеет, солнце почти скрылось за горной грядой, ветер пахнет эвкалиптом и водорослями. А ты куришь и бездумно шевелишь пальцами ног. Потом встаёшь, мочишься в песок и идёшь ужинать.

Хотя, конечно, если «дождь» и «ветры»…

НА СВОЙ АРШИН МЕРИТЬ

Однажды ученики привели к великому целителю Ши человека. Был он мал ростом, имел глаз в середине лба и шесть рук. Ноги у страдальца отсутствовали.

— О, учитель, — обратились к Ши ученики, — можешь ли ты вылечить этого несчастного?

— Не надо всё мерить на свой аршин, — холодно ответил великий целитель. — Этот человек не нуждается во врачебном искусстве.

Он встал и обошёл шестирукого.

— Я, разумеется, могу сделать из него обычного человека. Но зачем? Он же, такой смешной, — и великий целитель Ши затрясся от смеха.

НА СЕДЬМОМ НЕБЕ

Жил в первом веке до нашей эры праведник Енох. Когда же ему исполнилось 365 лет, явились к нему два «пресветлых мужа». Попросили не волноваться, успокоить родственников, а затем «поставили на облака» и вознесли на «первое небо».

1. На первом небе Енох узрел «местных старейшин» и двести ангелов, занятых управлением движения небес и стерегущих свои сокровища.

«И взяли меня мужи те, и возвели на второе небо».

2. На втором небе Еноха встретила тьма, «блудники», висящие на цепях и «темноликие» ангелы, «испускающие плач». Блудниками патриарха было не удивить, а вот плачущие ангелы потрясли до глубины души.

— Богоотступники, — пожали плечами «сопровождающие мужи».

«И взяли меня мужи те, и возвели на третье небо…»

3. На третьем небе оказался тот самый Рай, о котором мечтают праведники. Реки из молока и мёда, благоухающие плоды на ветвях и знаменитое Древо Жизни.

— Для праведников, — пояснили мужи. — «Им уготовано это место в вечное наследство».

Однако, на северной стороне «третьего неба» Енох вздрогнул. Там во мгле пылал «тёмный огонь», а «мрачные ангелы» терзали грешников.

— «Место это, Енох, уготовано для тех, кто не почитает Бога и вершит на земле злые дела», — пояснили путешественнику.

«И взяли меня мужи те и возвели на четвертое небо».

4. Там наш герой узрел Восточные Врата, из которых сто пятьдесят тысяч ангелов вывозят Солнце на колеснице и Западные Врата, где светило скрывается на ночь. Затем, подивился на Лунные Врата, насладился пением «воинов, которые служат Господу игрой на тимпанах и органах» и…

«Потом взяли меня мужи и вознесли на крыльях на пятое небо».

5. На пятом небе Енох встретил двести тысяч Григореев с «унылыми лицами». Все они томились в ожидании Страшного Суда за прегрешения против Господа.

«Затем взяли меня те мужи и возвели на шестое небо».

6. На шестом небе обитали семь ангелов, наблюдающих «добрые и злые людские дела».

«Затем взяли меня те мужи и вознесли на седьмое небо».

7. А там… «все огненное воинство великих архангелов, бесплотных сил и все огненное воинство великих архангелов, бесплотных сил, господствующих начал и властей, херувимов, серафимов, престолы и десять полков многоокого светлостояния»! И на престоле сам Господь…

Не буду рассказывать, что случилось дальше. Енох достаточно подробно описал это в своих трёхстах шестидесяти шести книгах.

НА СТЕНКУ ЛЕЗТЬ

— Лапти носить, да гречку есть, дело нехитрое, — успокаивал Лев Николаевич плачущую жену. — Вот схожу с мужичками «стенка на стенку», авось лучше их понимать начну.

— Опомнись, Лёвушка, — Софья Андреевна комкала в руках мокрый от слёз платочек. — Не для тебя это, уж не обессудь. Годы–то, годы…

— Vaut mieux tard que jamais, — усмехнулся тот и поморщился. — Вот, несчастье с этим французским. Ни слова в простоте.

Софья Андреевна понимающе всхлипнула…

На пологом берегу реки Воронки графа ждали Яснополянские. Разом умолкли и, сняв шапки, поясно поклонились. Лев Николаевич, одетый, как и все, в длинную холщовую рубаху и суконные порты, степенно поздоровался, подошёл ближе.

— Не опоздал? — весело обвёл он глазами мужиков.

— Спужались, поди, Косогорские–то, — задорно выкрикнул кто–то из толпы. — Как про Вас прослышали.

Собравшиеся засмеялись, опасливо поглядывая на чудного графа. Обступили.

— Хорошее место, — Толстой оглядел поле. — Как пойдём, в каре или шеренгой?

— Да, как энти появятся, так и пойдём, — загудели мужики. — Учить дураков, не жалеть кулаков.

— Я вот как думаю…, — начал, было, граф, в котором проснулся артиллерийский поручик.

Договорить он не успел. Из рощицы на берег стали выходить Косогорские. Надевая на ходу рукавицы, они стремительно приближались.

— Укрепи Господь, — Яснополянские сгрудились и пошли навстречу противнику.