Николас Шифоньер - Блюдце, полное винегретов

В фильме также были запечатлены моменты, когда группа наносила в студии заключительные штрихи к «Томной стороне Луны», и неудивительно, что альбом сразу же занял первые места в хит–парадах. Он шокирует от первых ударов сердца и до загадочного лязга садовой тяпки Рика и навязчивой заключительной строчки («Нет никакой томной стороны луны; на самом деле это просто кусок сыра»). Неудивительно и то, что самым выдающимся аспектом альбома стало использование диалогов, специально собранных группой для этой записи. Кстати, самый первый голос в альбоме принадлежит Полу Маккартни из «Уингз», который говорит: «Я был дураком так долго, так чертовски долго. Работал ленточной пилой… Ну надо же! Столько чертовых лет!»

«Томная сторона» стала шлягером, обогнав по числу проданных копий альбом воссоединенных «Карпентерз» на пол–дюжины и всего чуть–чуть не дотянув до дебютной пластинки «Пяти Юных Каннибалов». Из всех их живых выступлений, немногие были лучше поставлены или более успешны. Билеты распродавались почти втрое быстрее, чем на 3‑й Прощальный Тур The Who, а дебютный ночной концерт в New York's Radio City Music Hall поставил рекорд посещаемости, никем не побитый вплоть до появления мюзикла «Кошки».

Приведенное ниже интервью впервые было опубликовано в фэнзине «Флойд» «Мовреждение позга» за май 1973 года:

На обратной стороне «Угабуги» изображена обратная сторона усилителей «Розового Флойда». На одном из динамиков с надменным видом возвышается Скиппи Черпак, роуди «Флойд». Однажды во время турне в поддержку альбома «Розового Флойда» «Томная сторона Луны» мне удалось побеседовать со Скиппи.

МП: Сколько тебе лет, Скиппи?

С: Дай подумать…

МП: Ладно, тогда скажи, какое официальное название у твоей должности?

С: Старший Заведующий Смотритель Больших Черных Ящиков.

МП: Что это означает?

С: Видел, на рок–концертах за кулисами стоят такие большие черные ящики? Так вот, меня нанимают, чтоб я их туда ставил.

МП: Сколько лет ты уже этим занимаешься?

С: Это довольно личный вопрос; но я могу сказать, что два года я был с группой «Грязные Хиппи», потом три года провел с «Сопливой Кормилицей». Я начал работать на «Розовый Флойд» три года назад, во время турне «Мать с атомным перцем».

МП: Что входит в твои обязанности?

С: Ну… В основном я занимаюсь звуком. Конечно, когда ты типа в рок–группе и все такое, от звука никуда не денешься. Тебе должно нравиться, когда несколько сот децибелов долбят тебе по мозгам много часов, ночь за ночью… нет, правда, эта работа — настоящее испытание. Те большие черные ящики довольно тяжелые, и мне нелегко вытаскивать их с грузовиков и грузить обратно. На самом деле группа ничего в ящиках не держит, но само дерево, из которого они сделаны, очень–очень тяжелое. Иногда у меня пальцы болят, и мне это не по душе. А еще как–то заболела спина, и я заплакал. Я очень долго плакал. Но когда я перестал, то почувствовал себя лучше, как будто бы как–то… очистился.

МП: Расскажи об аппаратуре «Розового Флойда».

С: Ну, у Рика всегда клавиши. Обычно он подсоединяет их к усилителю. Дэйв подключает гитару через усилитель. Ник играет на ударных через усилитель. Ну и в некоторых песнях Роджер пропускает бас через усилитель. Видел когда–нибудь бас–гитару? Они похожи на обычные гитары, только струн поменьше. А еще струны толще и звучат иначе. От игры на них болят пальцы. Очень–очень болят.

МП: Какие усилители использует «Розовый Флойд»?

С: О, электрические. Приходится. Если бы они не использовали усилители, то играли бы очень тихо, и никто бы их не услышал. Или зрителям пришлось бы перестать орать как резаным, и вместо этого послушать музыку.

МП: «Розовый Флойд» изобрели септафонический звук. Что это такое?

С: В общем, в конце шестидесятых другие группы широко использовали стереоэффекты при помощи двух динамиков. «Флойд» подумали: «Утрем им нос». И вот, примерно в период «Блюдца, полного сигаретов»…

МП: Ты хочешь сказать, «Блюдца, полного винегретов»?

С: Эээ… да. Вот, в тот период они и начали использовать семь динамиков. Сначала они назвали это Гиперболическим Координатором, но к моменту турне «Типа Розового Флойда» «Муть» все уже называли это септафоническим звуком. Его идея была в том, чтобы окружить публику звуком. Мы ставили два динамика перед аудиторией и два позади. Потом еще один динамик сверху и один снизу, практически встроенный в пол.

МП: Итого выходит шесть динамиков. А что насчет седьмого?

С: Ну, мы так и не придумали, что с ним делать.

МП: И потому идея септафонического звука захлебнулась.

С: Точно. Кроме того, такие наушники и дома не очень–то наденешь.

МП: Какова структура системы звуковоспроизведения?

С: (Показывает фотографию)

МП: Ух ты!

С: Глянь сюда. Видишь? (что–то показывает на фотографии)

МП: Ого! Это случайно не…

С: Именно!

МП: О, Господи! Офигеть можно!

С: Когда я в первый раз увидел, я тоже удивился.

МП: Расскажи про трюк с самолетом в том турне.

С: Ну, для «Томной стороны Луны» мы разбиваем о сцену настоящий полномасштабный истребитель времен второй мировой войны.

МП: Разве это не влечет за собой определенные трудности?

С: Ну, конечно, на каждом шоу пилот погибает. Но это предусмотрительно вписано в контракт. Мы также потеряли нескольких роуди; ну и еще довольно много зрителей на каждом концерте гибнут в огне. Но я считаю, что люди и приходят на концерт «Розового Флойда» в ожидании чего–то особенного. Взрыв самолета является частью шоу, и, я думаю, фэны как раз этого и ждут от такой группы. Люди на передних рядах всегда так орут. Очень приятно видеть такую реакцию.

МП: Как «Розовый Флойд» добиваются такого чистого звучания?

С: Ну, в основном благодаря этому (указывает на фото). Но также это связано и со специальной звукозаписывающей системой «Розового Флойда».

МП: Расскажи мне о звукозаписывающей системе.

С: Ну, перед записью мы подключаем инструменты. Потом берем микрофоны. Устанавливаем микрофоны возле каждого инструмента. Потом подключаем все микрофоны к большому магнитофону. Они делали так со времен «Удочки у врат рассвета».

МП: И именно поэтому «Розовый Флойд звучат так, как они звучат?

С: Ага.

Обретя статус рок–звезд, члены «Флойд» могли теперь посвящать себя и немузыкальным целям. Дэвид Гилмор начал выпивать, дабы скоротать время, и нашел это занятие еще более стоящим, нежели увивание за юбками — хобби, которому он предавался с отрочества. Большую часть последующих месяцев он провел в абсолютно бессознательном состоянии, просыпаясь лишь иногда, чтобы заскочить в паб и пропустить пинту–другую перед завтраком.