Остап Вишня - Вот оно - село ! (сборник)

"Половая жизнь".

"Половая" не по масти [3], а по существу.

1925 ------

[1] _Сельбуд_ -- сельский клуб.

[2] _Чумацкая дорога_ -- Млечный Путь.

[3] _Половая_ -- светло-рыжая. ______________________________________________________________________

Так ни черта и не вышло

Такое прекрасное дело, а лопнуло из-за пустяка.

И не простое дело, а дело культурно-просветительное... Хорошее дело.

Было это давненько...

Было это тогда, когда мои однолетки были еще молодыми и буйными и когда я сам был, так сказать, не совсем чернявый, а так: нестарый и радостный.

А на сцене тогда играть хотелось еще сильнее, чем остаться с дьяковой дочкой в саду под теми тремя дубами, что из одного корня растут!

Ах, как тогда на сцене хотелось играть!..

И что бы вы думали: сорганизовались...

Вот так собрались, поговорили, обсудили и решили:

-- Будем играть!

И пьесу выбрали, и в волости подходящую комнату дают, а артистов хоть пруд пруди!

-- Будем играть!

И вдруг тогда как гвоздем в спину:

-- А режиссер где? Все же мы, что называется, ни папы, ни мамы в этом деле. Кроме талантов -- ничегошеньки!

-- Стойте, хлопцы! -- Семен говорит. -- В городе есть такой делопроизводитель, что на сценах играл! Он выучит...

-- Катай, хлопцы, к делопроизводителю.

Поехали...

-- Пять рублей, -- делопроизводитель говорит, -- и после спектакля ужин... Сюда и туда подвода... И чтобы слушались, матери вашей черт!

-- Ладно.

-- Пишите там афишу и укажите, кто режиссер...

-- Хорошо, укажем!

* * *

Началось. Выписали роли... Выучили их, как "царю небесному, утешителю".

Три афиши разрисовали, фамилии на афишах всех участников (а как же вы думали?!), а внизу:

"Режиссер Иван Степанович Леваденко".

Все как бог приказал...

* * *

В воскресенье спектакль, а в четверг Иван Степанович приехал... Встретили его, как архиерея...

-- Ну начнем, -- говорит Иван Степанович. -- Афиши готовы?

-- Вот!

Посмотрел Иван Степанович на афишу, из глаз у него искры. А потом как гаркнет:

-- Как?! Это меня такими буквами напечатали? Меня? Который уже одиннадцатый год на сценах?!

И сразу аж две фиги:

-- Вот! Чтобы я с вами здесь канителился?! Подводу!

-- Да Иван Степанович! -- мы к нему. -- Да что вы?! Да мы вас, какими хотите, напечатаем!

-- Чтобы вот такими, иначе -- подводу!

-- Бегите, -- говорю, -- хлопцы, за бумагой... Склейте сколько там листов и пишите большими...

Побежал Кондрат за бумагой... Клеит...

Как вдруг артисты один за другим к Кондрату:

-- И меня тоже большими!

-- И меня!

-- И меня!

Суфлером волостной писарь был... Пришел с квадратиком, отмерил на нем вершков так с пять:

-- А меня если вот не такими, и в будку не полезу, и из волости выгоню...

-- Клей, -- говорю, -- Кондрат, чтобы на всех хватило...

Склеил Кондрат афишу сажени на три, если не больше. Написал всех такими, как хотели. А режиссера в конце вывел таким, что аж до Кузьмина (семь верст!) было видно...

Готова афиша.

А куда же ее прицепить?

На колокольню батюшка не позволяет, а так нигде не помещается.

Решили нацепить на бакалейной лавке. Достали лестницу, приставили.

-- Цепляй!

Собралось все село на ту процедуру смотреть.

Полез Кондрат на лестницу, потянул афишу...

А тут кто-то дядьку Пилипа толкнул... Дядька Пилип наступил на афишу и оторвал режиссера вместе с "начало в 8 час. вечера"...

Как увидел это Иван Степанович, да как закричит:

-- Подводу, матери вашей черт! Я вам покажу, как режиссера отрывать!.. Режиссер -- все!

На подводу -- и в город... И ужинать не захотел...

Спектакль не состоялся...

Теперь не то... Теперь режиссеры не такие, чтобы на буквы обращали внимание...

А раньше!..

А чтоб ему: дело все лопнуло.

1923