Shellina - Эйлин

— Значит так, слушай меня внимательно, козел, — Елена говорила ласковым мягким голосом, почти шепотом, чтобы снова не напугать мальчика — она была абсолютно уверена, что ребенок сейчас сидит на кухне и напряженно ловит каждый звук, который раздается из этой комнаты. Как зовут мужика, Елена не знала и выяснять пока не собиралась, поэтому решила ограничиться эпитетами. — Ты сейчас очень быстро собираешь свои вещи и выметаешься из моего дома, понял?

— Это мой дом! — заорал мужик и тут же взвыл от боли — в руке что-то хрустнуло, но женщина не обратила на это никакого внимания.

— А ну, заткнись. Если ты еще раз откроешь свою пасть и напугаешь моего сына, я тебе ту палку, про которую ты упоминал, вставлю в задницу и буду проворачивать до тех пор, пока ты в Сохо не сойдешь за завсегдатая, и никто тебя за девственника не примет, когда ты продаваться за еду будешь, понятно? Насчет того, чей это дом — суд решит, а сейчас выметайся, пока я полицию не вызвала.

Она отошла в сторону, освобождая руку мужика. Тот поднялся и, бурча что-то угрожающее, направился к выходу.

Елена дождалась, когда за ним с грохотом захлопнется дверь, и тяжело опустилась на старенькую продавленную софу, стоящую почему-то посреди комнаты.

— Он ушел, да? — послышался тоненький голосок, и она увидела ребенка, который протиснулся в комнату. Подбежав к ней, он вскарабкался на колени и уткнулся куда-то в шею.

Елена кивнула. Она не питала никаких иллюзий: мужик вернется, причем еще более злым, чем ушел. За себя она не боялась, то настроение, которое посетило ее при разговоре с Игроком, еще не прошло, но она за какой-то час научилась бояться за этого маленького человечка, который сейчас перебирал ее волосы, крепко обнимая за шею. Значит, нужно было уходить. Вопрос — куда? Она немного отстранила сына и посмотрела ему в глаза.

— Маленький, пойдем на кухню, может, найдем чего-нибудь поесть, — Елене хотелось плюнуть на все, подхватить на руки ребенка и сбежать, лучше всего в ту реальность, из которой ее вытащил Игрок, но она отбросила на время глупые мысли и решила сделать то, на что была способна в данную минуту — покормить сына.

Кухня нашлась быстро, вообще на первом этаже комнат было всего две: убогая гостиная и не менее убогая кухня, так что Елена не ошиблась с выбором двери. В древнем холодильнике обнаружилось молоко, в шкафу она нашла какие-то хлопья. Ничего похожего на микроволновку в пределах видимости не наблюдалось, поэтому пришлось разбираться с допотопной газовой плитой, чтобы подогреть молоко. Мальчик ел очень аккуратно для своего возраста — и очень быстро. Когда его тарелка опустела, а сама Елена догрызла какой-то сухарик, найденный в шкафу, она решила, что лучше не тянуть со сборами. Опустившись перед сыном на колени, женщина спросила:

— Послушай, малыш, ты не помнишь, где я храню все бумаги, документы, деньги? — тот серьезно кивнул и, спрыгнув со стула, побежал по лестнице куда-то на второй этаж.

Бумаги, а также немного денег, нашлись в шкафу, под кучей носков. Женской одежды было очень мало, а детской Елена вообще не нашла.

Устроившись на кровати с кучей документов, женщина принялась их изучать. Мальчик прилег рядом, положив голову на колени матери, и задремал.

Из бумаг Елена узнала, что ее зовут Эйлин Снейп, в девичестве Принц, мужика зовут Тобиас, и он является ее мужем, а ее сына зовут Северус. Все это время она нежно перебирала мягкие волосики мальчика, который тихо сопел у нее на коленях. Дом действительно принадлежал Тобиасу. Но оставаться в этой дыре в планы Эйлин — она решила даже в мыслях называть себя так — не входило.

За долгосрочное будущее она не беспокоилась: Эйлин все еще оставалась переводчиком, и вдобавок ко всему, у нее внезапно возникло преимущество — знание русского языка, что, насколько она помнила, в Англии считалось экзотикой.

Денег оказалось маловато, но она выгребла абсолютно все, что нашла в доме, перетряхнув всю одежду мужа и обнаружив несколько заначек в самых неожиданных местах. В это время она вынуждена была оставить Северуса одного — ребенок свернулся в компактный клубочек на огромной кровати и спал.

Эйлин выбрала из одежды пару вещей, которые можно было надеть без содрогания, и отправилась в ванную. Как включить теплую воду, и можно ли это сделать вообще, она так и не поняла — пришлось наскоро ополоснуться под холодным душем. Юбка, которая больше напоминала половую тряпку, осталась валяться в ванной, и теперь на ней были джинсы и неброская зеленая кофточка. Из верхней одежды нечто похожее на женское пальто Эйлин оставила там, где нашла, когда выглянула на улицу и убедилась, что на дворе лето.

Так что все ее вещи вместе с бумагами и деньгами уместились на дне чемодана, который она нашла все в том же шкафу. Умывальные принадлежности тоже много места не заняли. То тряпье, которое принадлежало Северусу, Эйлин вообще брать не стала, поставив на второе место в своем воображаемом списке покупку хоть какой-нибудь одежды для ребенка. Первое место занимало желание убраться отсюда подальше.

О том, что произошло, когда она вырубила Тобиаса, Эйлин решила не думать. Проснувшийся Северус сразу понял, что они собираются сбежать, и принялся помогать матери со сборами. Игрушек у него не было, как у самой Эйлин не было ни украшений, ни косметики. Хотя косметика ей бы не помешала, думала женщина, разглядывая себя в зеркале. Третьим пунктом в списке стало приобретение делового костюма и косметики, а также посещение парикмахерской. Для переводчика внешность находится далеко не на последнем месте. А для этого нужны деньги, которых нет.

Но Эйлин решила пока не думать о таких вещах. Всегда можно было найти халтурку по переводам каких-нибудь текстов, главное — искать.

Серьезность Северуса и его готовность идти куда угодно из родного дома вновь подняли волну ярости в неконфликтной в любое другое время женщине. С трудом взяв себя в руки, она посмотрела на сына, который целенаправленно стаскивал на кровать какие-то книги и другие странные вещи. Котел, какие-то мешочки. Последней на небольшую горку вещей легла палочка. Тяжело дыша, малыш сел рядом с вещами и с беспокойством посмотрел на мать.

Эйлин взяла первую попавшуюся книгу и посмотрела, что там такого важного, что ребенок просто не мог представить их без этих вещей.

— Левиускулус, — прочитала Эйлин вслух. — Резкий хлесткий взмах палочкой и указание на вещь. Вещь теряет свою массу и делается практически невесомой. Не действует на живых существ. Отмена — Фините Инкантатем направленной на вещь палочкой. — Эйлин быстро посмотрела на обложку, она была просто синей без каких-либо опознавательных знаков. Зато на первой странице она прочитала «Чары», учебник для шестого курса. Эйлин посмотрела на палочку, затем на кучу вещей на кровати, затем опять на палочку. Быстро уложив в чемодан все, что притащил Северус, она направила на ставшую просто неподъемной поклажу палочку. С пятой попытки у нее получилось. Во всяком случае, тело «помнило» какие нужно совершать движения, а с дикцией у Эйлин никаких проблем не было.