Елена Бушаева - В поисках короля

Подумав он подобрал слова на варварском. Нирра осталась стоять. Но когда Хмель, все же, махнув на нее рукой, отправился в замок, она пошла за ним, ступая след в след.

Свадьба еще продолжалась, но можно было уже уйти. Обязанность стоять, не прикасаясь к еде и питью порядком утомляла, но статус надо было поддерживать. Варварки, пользуясь случаем, подносили Троеликой младенцев, кланяясь первой той ипостаси, которая была нужнее. Мужчины подносили для благословения оружие. Когда все отправились на ритуальное заклание жертвенного хищника, Рут поспешили сбежать.

— До чего ноги ноют. — Пожаловалась ведьма. — Сколько уж так стояли, а все тяжко, как первый раз.

— К такому нельзя привыкнуть. — Лекарка тоже растирала икры.

Рут, у которой болели не только ноги, но и спина, и живот, и голова, промолчала. Возможно, о ранах эти двое знали больше нее, но о боли — вряд ли. Когда она впервые увидела в зеркале свое тело, словно сшитое из лоскутов, то содрогнулась. Неровные багровые полосы расчерчивали живот, грудь и бедра. Зная, что за наряд ей придется надеть, ведьма постаралась скрыть шрамы на время, обещая вскорости, что их совсем не будет видно, но пока чары спадали, выявляя на белой коже красные рубцы, саднившие от синей краски. Благо Инра пощадила лицо, Моррек собирался отрезать ей голову и положить в банку. Две ее менее удачливые соплеменицы были рады освобождению. Бледный Хольт бережно вынес банки из шатра, как будто боясь причинить боль и долго рассказывал им что-то. Головы слушали внимательно, моргая ресницами и разевая рот, забывая, что не могут ответить. Потом их вытащили и положили на костер. Без магического раствора они пару раз недоуменно дернулись и блаженно закрыли глаза. Хольт потом еще несколько дней ходил сам не свой, терзая в пальцах стальной цветок, тайком вытащенный у Инры, пока не увидел Гаррет и не отобрал. И еще наорал, требуя вспомнить, трогал ли кто этот цветок после Хольта. В тот раз они все же не подрались.

— Ты хоть представляешь, что это такое? — Отдышавшись, спросил гворт.

— Стальной цветочек. — Хольт облизал расцарапанные шипами пальцы и насмешливо улыбнулся. — Последнее наследие славной леди Эрминфеи. Знаю я эту легенду.

— Как же. — Без улыбки возразил гворт. — Это адский цветок. Он живой. У нас такими венчают, понимаешь?

Рут посмотрела на окровавленные пальцы застывшего Хольта, до нее тоже дошло быстро.

— Так леди Эрмина и Скала…

— Я тебя умоляю! — Гаррет откровенно фыркнул. — Красавицы не влюбляются в чудовищ! Тем более так внезапно! Их связала кровь на этом цветке.

— И она же их развязала. — Хмуро добавила Рут. — Как там у вас говорят, пока смерть не разлучит?

— Кровь Эрминфеи была в Инре. Теперь нет никого из Дерквилей.

— Кроме самого Скалы.

— Он Дерквиль не по крови. — Возразил Хольт. Подумал и добавил, — Да и он не Дерквиль. Лордов больше нет.

Рут посмотрела на шипастый цветок, который Гаррет вертел в пальцах, не ранясь.

— У нас венчают навсегда, а не только до смерти.

— У нас тоже. Только этому цветку здесь не место. Все, что привезено из Ада, на этой земле меняется.

— Что например? — Заинтересовался Хольт.

— Листки. — Помялся демон. — Они считаются адской монетой. Их трудно подделать, они не круглые и чеканку сложно повторить. Но это не монета. Это действительно листья.

— Обалдеть! — Только и сказал Хольт, вспомнив, что за один демонский листок давали на счет восемь обычных монет.

Монета… ведьма просила избавиться от нее, то же твердил и Гаррет, но Рут что-то мешало. Она привыкла носить ее в косах и чувствовать, как она касается шеи холодным ребристым краем. Навстречу ей попались Хмель и идущая за ним Нирра. Она низко поклонилась Разящей и протянула руку. Рут осенила ее благословением. Сильная рука безродной сироте очень понадобится.

В коридорах сновали проснувшиеся до рассвета слуги, готовя замок к пробуждению еще даже не ложившегося хозяина. Тринидад проследовала мимо них, на ходу стягивая платок. Она так и не решилась, какие косы ей заплетать, и на нее уже косились. Пора было что-то решать. Платок упал на каменные ступени и, подхваченный сквозняком, стек вниз, к подножию лестницы. Рут, медленно пальцами разбирала волосы. Бои, бои, бои, воинские умения, убитые враги, взятые замки, проигранные сражения. И под всем этим — зеленая и белая шерстяные нити угасающего рода Моргов.

«Мы тоже видим его, Рут. Мы обе. Это началось давно. Сначала кажется, что ты просто отвлекаешься ненадолго. Потом, что задумываешься. Ты начинаешь прозревать, но это слишком страшно, и ты не думаешь об этом. Но потом это начинают замечать другие. Как ты не отвечаешь на вопросы. Как не можешь вспомнить разговор. А потом понимаешь однажды, что не помнишь, как пришла в это место и зачем. Как наш отец».

Война кончилась, и Тринидад больше не нужен. Тринидад обречен умереть на рассвете последнего боя.

Рут остановилась, когда непрочные камни смотровой башни стали угрожающе скатываться. Не приведи Богиня, один слетит вниз и убьет кого-нибудь. Ветер налетал порывами, мешая распускать волосы, но ничего, будет время подумать.

Монета упала, выпростанная из кос, и покатилась со звоном, застряв в щели между камнями. Рут наклонилась, подняла ее и посмотрела сквозь квадратное отверстие на луну. И увидела нити. Тысячи маленьких разноцветных нитей стягивались к монете со всего замка Кастервиль, со всего королевства. Рут осторожно повела рукой, и воздух загудел. Внизу что-то с треском сломалось, в замке кто-то вскрикнул.

Троеликая богиня в последнем павшем замке заглянула в отверстие монеты. Она могла видеть все: прошлое и настоящее, в любом уголке покоренного изнемогающего мира. Рут показалось, что пространство движется на нее, как вал, как штормовая волна высотой с башню. Вокруг кричали, бились и умирали люди, хлебные злаки раздирали черную грудь земли, орда варваров саранчой покрывала ее, принося опустошение, проданные души неслись в Пекло, выложенные за голодающих детей и умирающих любимых, и женщина по имени Смерть приводила в мир дитя от человека без имени.

Рут пронеслась дальше, к самому началу, боясь и предвкушая ответ на измучивший вопрос, почему же началась эта война, за что они сражались? И видела только Ад. Черный как ночь Сатана выжигал на лице кричащего человека несмываемое клеймо, Дон Тринидад наставлял усмехающуюся Кар Харст, леди в приграничном замке готовилась к приезду жениха. Все это можно было исправить. Взмахнуть рукой и порвать эти нити. Рут покачнулась, и воздух снова загудел, бурлясь и меняясь. Леди Алифейна оказывается крепче, чем думала, и принимает красивую стальную брошь из рук будущего мужа. Дон Морг, которого никто не зовет Тринидадом, разоряет окрестности Гремящих гор, наводя ужас на соседние племена. Злой несчастный мальчик в замке Рендилл убивает законного брата, который обещает выгнать его на улицу, когда вступит в лордские права. Крестьянский парень Хмель уходит с наемниками от нелюбимой жены, чтобы вечно идти по дороге, которой нет конца. Леди Лависса смеется с подружками за вышиванием, у нее завтра свадьба с молодым красивым лордом, а в почетном эскорте скромный рыцарь Герк. Кессу из рода Кроатон разрывают фанатичные женщины во имя цветущей жизни. Книжник Арти, трепеща от собственной важности, едет с посольством в страну желтых людей. Демон по имени Гаррет широко распахивает крылья перед восхищенной ведьмой, украшая ее плечо адским клеймом. И нигде нет варварки по имени Рут. И нет войны. Цветущее королевство пахнет гадальным цветком, ветер развевает тугой хлебный злак на полях, золотистый, как солнце, под синим беспечальным небом. Тишина дышит жизнью и светом, не боясь лязгающей зубами тьмы и того, что скрывается в ней. Всего лишь одно движение, и это будет возможно. И не побегут по земле белые волки в сиянии кровавой звезды, влекомые к восставшим мертвецам шлюхой из старого пророчества. Ты все равно умираешь, Рут, разве ты собралась жить вечно, варварка? Ты можешь все изменить, ты Богиня, великая Разящая, Утешающая и Творящая. Тебе будут молиться, тебе будут ниспосылать просьбы… только те, кому ты действительно нужна, не просят, они не умеют просить.