Валерий Хайт - Большая книга одесского юмора (сборник)

– А, ничего. Он как муж – погуляет и вернется.

Олег говорит:

– Приползет…

Подруги решили собраться на девичник.

Приходит муж одной.

– А ты чего пришел?

– А я вместо нее.

– Чего это вдруг? А она?

– А у нас ребенок маленький, не с кем оставить…

Миша Векслер накладывает себе грибов. Я говорю:

– А ты не боишься?

Он продолжает накладывать.

– А ты, Миша, оказывается, грибник.

Он берет еще…

– А где твое лукошко?

Миша говорит:

– Лукошко, лукошко, сколько мне жить осталось?..

Идет какой-то острый разговор. Я цитирую Булгакова: «Правду говорить легко и приятно». Мне в ответ:

– Слушать же ее тяжело и мучительно.

Задушевно больной.

Три подруги. Одну из них зовут Розалия. Когда кто-то из двух других делает удачную покупку – ну там шляпку или платье – и примеряет ее, выражение восторга у них всегда одинаково:

– Розалия треснет!

Где-то читал о корриде: выяснилось, что на самом деле красный цвет терпеть не может не бык, а корова. А бык бросается на него, поскольку обижается, что его принимают за корову…

Замечательный скрипач Сергей Стадлер давал как-то концерт в одесской филармонии. Вдруг выключили свет. Час искали свечи. Никто не расходился. Нашли.

Стадлер играл вдохновенно. Знатоки говорили: «Игра стоила свеч…»

Он вышел на трибуну и поставленным, точнее, высокопоставленным голосом сказал…

Жена вспомнила, как однажды ее сотрудница пришла на работу с утюгом.

– Ты что, здесь собираешься гладить?

– Да нет… Понимаешь, вышла из дому – и думаю: выключила я утюг или нет? Вернулась – смотрю, выключен. Закрыла дверь, прошла квартал – опять не могу ничего вспомнить. Да, он был выключен, точно выключен, но я, кажется, его включила. Короче, снова вернулась и забрала его с собой…

За кулисами во время эстрадного концерта. Ловкий, уверенный в себе конферансье пошел на сцену. Мысль: «Настоящая жизнь, блестя лаковыми туфлями…»

Кулинарное наблюдение: настоящее горячее – это горячее, которое можно есть и холодным…

У наших соседей по даче была собака, которая, когда хозяева надолго уходили, тосковала, как человек. Она стонала, охала, что-то причитала… Мой младший сын все это очень смешно показывал.

Кто-то вспомнил, что знал дом, где жила собака-формалистка: когда появлялся чужой, она не надрывала себе сердце идиотским лаем, а негромко, четко артикулируя все звуки, произносила: гав, гав, гав! И дожила, между прочим, до преклонного возраста…

В начале восьмидесятых вышел фильм Александра Митты «Экипаж». Слышал разговор:

– И как вам первый советский фильм «катастрофа»?

– Ну что вам сказать?.. В принципе, это не катастрофа…

История России в эволюции слова: восемнадцатый век – братья, девятнадцатый век – братцы, начало двадцатого века – братишки, конец двадцатого века – братки (исследование моей жены).

Рассказал Олег Львович Школьник:

– На Привозе старушка ходит и приговаривает: «Крестики, крестики… Купите крестики…» Поднимает на меня глаза и, не меняя интонации: «Вам не надо… Крестики, крестики…»

– Это ж надо – столько вместе выпито, а память о дружбе еще сохранилась…

В гостинице.

Женщина сидит в халате, красит ресницы. Кто-то постучал. Муж крикнул:

– Входите!

Вошел мужчина.

Потом жена устроила мужу истерику.

– Но ты же не голая сидела, в конце концов!

– Так лучше бы я голая сидела, чем без ресниц!..

От культа личности до культа наличности.

Из старых записей. Продавщица газированной воды – на претензии покупателя:

– Это у меня вода теплая?! Да чтоб у вас ноги были такие теплые, когда вы умрете!..

Молчание – золото. Но не все то золото, что молчит.

Много лет назад я вел оживленную переписку в стихах с моим кишиневским другом Аликом Гольдманом. Одной из главных тем наших посланий была, естественно, выпивка.

Доказывая пользу этого занятия, я, в частности, писал:

На что мой незабвенный друг ответил:

Соседка Олега Филимонова о его дочке, когда та была еще маленькая:

– Такая хорошая девочка… Ну прямо как маленький Ленин!

Старушка просит милостыню. Я подошел, положил. Она:

– Шпрехен зи дойч?..

Мой друг и бывший соавтор Леня Сущенко в паре с Игорем Кнеллером были когда-то лучшими актерами одесской команды КВН. Славились еще и тем, что могли часами импровизировать. Лучше всего это у них получалось, когда они изображали Василия Ивановича и Петьку. Помню, Игорь с Леней запевают:

Глаза их поблескивают – видно, что-то уже придумали. Они допевают куплет, Чапаев спрашивает:

– Петьк, а Петьк! Ты бы хотел Лениным быть?

– Не, Василий Иваныч.

– А чего это?

– Чубчик жалко!

…Черный ворон, что ж ты вьешься…

– Сколько я тебя помню, ты всегда молодо выглядишь! Как это тебе удается?

– Совесть относительно чиста…

Олег Школьник был в Америке. Идет по Брайтону. За стеклом парикмахерской видит написанное от руки объявление: «Внимание! Рита работает уже здесь!»

Еще одно брайтонское объявление, обнаруженное Школьником: «Имеется в продаже свежий молдавский кагор».

В группе первокурсников четыре мальчика и пятнадцать девочек. Собрались у кого-то дома. Ребята быстренько уселись, девочкам мест не хватило. Одна из них говорит:

– Здесь мужчины есть?

– Мужчины есть. Стульев нет!..

Я спрашиваю у жены о своем старом знакомом:

– Почему ты его так не любишь?

– А с чего ты решил, что я его не люблю?! Просто он мне очень противен…

Мужчина на Привозе продает мясо. Молодая симпатичная женщина долго с ним торгуется. Наконец говорит:

– Ладно, только заверните получше.

Он заворачивает и задумчиво, как бы сам себе, говорит:

– А у умных людей, между прочим, можно было бы и спросить: кому-то в жизни помешал любовник-мясник?..

– Вы едите мацу?