Александр Грарк - Моя мечта – Марс. Избранное

– Рассказывай, в рот сики усики! А то мы сейчас покинем тебя и это будет навсегда, – надо отметить, что подобные выражения чаще всего производили на Макса желаемый эффект, он как-то терялся и раскрывался полностью. Конечно, мы ему никогда не верили, а жена Луша просто напросто принимала свои личные меры перевоспитания фантазера – мужа, например, оставляла его без вкушения радостей своего пышного тела минимум на неделю, либо заставляла Макса спать на балконе, закрыв ночью шпингалеты, отчего ему приходилось справлять малую нужду ночью непосредственно с пятого этажа, на что весь дом уже давно не удивлялся, знали люди, что хозяин верхней квартиры вновь попал в непонятную историю.

– Опять ведь не поверите! – наконец выдохнул Жуков, переводя взгляд с меня на Лушу. Всегда добрая Клава, сочувственно покивала и попросила:

– Ничего! Поверим или нет, говори, открой душу…

Ну, в общем-то ничего необыкновенного на сей раз не произошло. Просто прямо из цеха, где Макс синтезировал самые пахучие компоненты удобрений, его похитили инопланетяне. У нас на Земле это в порядке вещей, мы даже не удивились.

– Страшные были? – поинтересовался я. – Или так себе?

Макс на меня зачумленно посмотрел и промолчал. Женщины меж тем сразу начали вспоминать, когда и сколько человек уволокли инопланетяне в Америке в прошлом году и скольким удалось вернуться. Далее Макс уже более нормальным голосом рассказал, как он очутился в компании зеленых человечков в летающей тарелке, как его пытались анализировать и как ему удалось сбежать. Обычная история. Кто такое не слышал?

Вот месяцем раньше Максу удалось внезапно побывать на Кубе и встретиться с очень уже плохим Фиделем Кастро. Такое, насколько я слышал, удалось только ему одному. Фидель передал нам всем большой коммунистический привет и бутылку кубинского рома. Отсутствовал в тот день Жуков более полусуток. Луша вся извелась и то и дело прибегала к нам жаловаться на непутевого мужа и мы ее каждый раз утешали. Поэтому во время появления мужа Луша уже ничему не удивлялась, поскольку была изрядно навеселе. На следующий день мы вчетвером искушали ром Фиделя и все помирились.

А еще годом раньше наш неповторимый приятель побывал на Совете Федерации, когда его вела Матвиенко. От впечатлений того дня Макс был вынужден взять больничный и очень долго переживал за будущее России. Чем его там перепугали – только богу известно, нам он пересказать побоялся. Интересно, что некоторые его вояжи заканчивались совсем неожиданно, хотя непонятно, каким образом он мог повлиять на события в стране и в мире. Так после одного исчезновения Жукова был отправлен в отставку губернатор нашего края и через неделю на него завели уголовное дело за крупную взятку (ну сейчас это с губернаторами в порядке вещей, удивляться тоже нечему!), а в другой раз также неожиданно помер олигарх Березовский. Я даже вел специальную тетрадочку, где отмечал похождения нашего героя и проводил аналогии с параллельными событиями. Совершенно мне непонятно, повлияла ли отлучка Макса в дни кризиса на Корейском полуострове. Был – по его словам, конечно, – Макс на приеме у японского императора, который явно испугался желания северокорейского лидера сбросить ядерную бомбу на Токио. Однако, после возвращения Жукова к своим удобрениям, корейцы в Пхеньяне занялись срочной подготовкой к посевной, побросав оружие.

Самое страшное испытание выпало на нашу долю в последние дни, потому что Максим Жуков после дневного исчезновения два дня назад признался, что встречался с потомками марсиан на Луне в каком-то кратере миллионы лет погасшего вулкана, и они ему показали на атласе Солнечной системы необозначенный пока земными астрономами астероид диаметром пятьдесят пять километров, который летит по орбите, пересекающейся с орбитой нашей голубой планеты, к которой я как-то уже очень привык…

Ровно в семнадцать я вышел из кабинета. Как и положено вышел – в это время на предприятии заканчивается рабочий день. Обычно позже меня уже никто не задерживается, так что иду до проходной один, сажусь в свою двенашку и дую до дома. Это – обычно. Но не сегодня…

Сейчас много расплодилось собак. Да и кошек тоже. Это говорит о терпимости жителей города, завода, об их любви к братьям нашим меньшим. Подкармливают собак, приносят пищу из дома, из столовой. Собаки бегут за людьми, надеясь еще пожевать – в прок.

Вышел я из административного корпуса, слышу собачьи визги. Кто же вас так пытает, думаю. Заворачиваю к асфальтовой дорожке, ведущей между корпусами цехов завода к проходной, вижу – разбегаются собаки от ближайшего сварочного поста, десятка два примерно. Разбежались и почему-то сразу успокоились. На меня выжидательно так смотрят. Ну, как люди почти. И только одна светлая тварь, вижу, зацепилась правой передней лапкой за кусок металлолома и стонет, оторваться не может, полувисит, как на дыбе. Чувствует свое незавидное положение и готовится к самому худшему – к голодной смерти. Сородичи погавкали рядом, да и разбежались, помочь не в состоянии, да и поесть, ведь, не смогут принести! Жалко собачку мне стало, видно было, как мучается она от боли. Никого вокруг уже нет, по домам рабочий люд уже разошелся, пришлось без свидетелей одному помощь оказывать.

Подхожу потихоньку к пострадавшей. Она поняла, что помочь хочу, перестала стонать и тихо ждала меня, оглядывая печальными собачьими глазами. Было животное небольшим, может, пять – шесть кг, не больше. Быстро приподнял ее, одновременно выдирая лапу из защемления между железяками и отбрасывая собачку от себя в сторону. Конечно, она, подлая, ухитрилась куснуть меня на прощание в левую руку. Наверное, машинально получилось, реакция у нее такая на боль. Прокусила ладонь не сильно, но чувствительно, из ранки сразу побежала кровь.

– Ну, ты и сволочь! Какая неблагодарная… – крикнул я ей вдогонку и пошел в здравпункт, благо он на первом этаже у нас в корпусе расположен.

Фельдшер увидела кровь, послушала рассказ и, обработав рану перекисью водорода и перевязав ее, послала меня в приемный покой больницы:

– С укусами шутить нельзя, обязательно пусть прививку от бешенства сделают.

– А что будет-то? – спрашиваю.

– От бешенства умирают… – обрадовала меня медичка на прощание.

Делать нечего. Еду в приемный покой с направлением из здравпункта, жду, когда врач освободится. Уже сильно начинаю жалеть, что решился помочь бедной собачке, твари божьей.

Медсестра пригласила минут через пятнадцать. Дежурный врач – мужчина средних лет, чуть полноватый – как только услышал об укусе, разразился пространной тирадой о том, что хуже ситуации не придумаешь, самая паршивая вещь заниматься с укушенными.