Евгений Шмигирилов - О нас с улыбкой

Продукты несъеденные, они ставили за штору сцены, но вскоре поняли, что запах все равно просочится в зал. Было принято закрытое решение – прятать еду в чужие холодильники, чтобы, не дай бог, свои не съели.

В зале становилось холодней.

Оказалось, что многочисленные комиссии, с «мешочников» не прокормишь, требовались дополнительные доходы.

Для этого часть топлива, с котельной театра, пустили в открытые двери, через дополнительно вваренную трубу.

Поэтому, цены на топливо приходилось поднимать, чтобы было теплее в зале.

Вместе с ростом топлива, росла и средняя зарплата по стране. Она складывалась из зарплаты кочегаров, которые хоть что – то получали, зарплаты президиума и зарплаты зала, деленое на три.

Деньги за топливо давали хорошие.

На закрытом заседании президиума было решено поднять немного зарплаты многочисленным комиссиям, и озвучить их на весь зал. А все дополнительные доходы поднять тихо, но на много.

Не потраченные дополнительные доходы складывали за шторой сцены. Но зная, что долго они там не пролежат, было принято закрытое решение унести их, от греха подальше, в открытые двери.

Люди, конечно, не знали какие там доходы, и эти мешки не видели, но слышали, потому что, у больших денег такое свойство есть: «когда их куда-то перекатывают – они стучат».

За открытыми дверями это видели, но больших покупок не приветствовали, считая это все, украденным у людей, сидящих в зале…

На закрытом собрании было решено на эти доходы скупить те полуразваленные предприятия, в которых когда-то трудились те, сидящие в зале.

А чтобы никто не тыкал этим в лицо – решено было записывать все на всю свою родню. Восемнадцатилетние девственники от экономики, равно, как и домохозяйки становились мультимиллионерами – передовиками капиталистического труда. Вкладываться в оборудование боялись, а вдруг, что случится, и работали на старом, а бы как.

Конкуренции не было – цены устанавливались в кабинетах.

Заказы распределялись там же, среди своих.

Спроса на что-то новое не было – и так сойдет.

Трогать предприятия эти было нельзя, поэтому весь удар проверок приходился на мелкие предприятия.

Люди в зале все видели и смотреть на это все им было неприятно.

На закрытом собрании было решено дать некоторые привилегии каждому сотому в зале, чтобы громко поддерживали решения президиума. После этого – можно было громко со сцены скандировать: «Мы – это вы, мы – один зал».

После того, как призыв прозвучал со сцены, его поддержали только назначенные.

В президиуме, видя провал акции, пошли на крайние меры.

Один из президиума, принес из-за шторы молот и начал крушить все вокруг.

На звук грохота оглянулся весь зал. «Сейчас начнется» – подумали все. Народ заинтересованно стал наблюдать за происходящим. Но, бунтарь от президиума упрямо попадал по всему, что угодно, только не по столу президиума. Шоу закончилось так же быстро, как и началось.

Правда, бунтарь объявил, что завтра будут кого-то пороть из президиума – показательной поркой.

Кого, еще не определили – на спичках кинут, а потом будет танец с саблями всего президиума и поджег шторы на сцене.

А народ ждал – «Когда начнется»…

Работать самостоятельно. Сама мысль грела душу, рисуя радужные картины стабильности, процветания и уважения к моему труду, со стороны окружающих меня людей.

Картина, нарисованная в моей голове, так мне понравилась, что я на минуту закрыл глаза и представил, как довольные моей работой, люди жмут мне руки, благодарят за то удовольствие, которое они получили от результатов моего труда.

Меня распирало от гордости, что я это умею делать и, не просто умею, а делаю это очень хорошо. Я открыл глаза и еще немного полежал, чувствуя прилив сил и энергии, получая кайф от принятого мной решения – стать хозяином, вырастить дело и передать его детям, чтобы и их уважали люди, и я тоже, потом, глядя на них со своего портрета.

То, что я решил стать столпом и опорой общества, за счет уплаты налогов, примером в жизни и труде, для окружающих, возвышало меня в моих собственных глазах.

Я полетел оформлять документы.

Бланк заявления был стандартным, что как бы уже было гарантом быстроты оформления документов, но вот образцы заявлений заставили посмотреть на процесс несколько шире.

Кем стать? Вопрос совсем не праздный. Стать «ООО» – «Обществом с ограниченной ответственностью» – вроде, как, дурачок – за свои действия не совсем отвечаешь? … Обозвали на всю страну. А какую тогда продукцию вы хотите от полудурка?

И вообще, откуда это появилось такое отношение, выраженное в таком слове, к людям, решившим впрячься в повозку, и на свой страх и риск, тащить свою страну вперед, наверх, чтобы жизнь у нас была лучше, чем везде.

Слово «хозяин», почему-то нигде в образцах не было…

Стране не нужны хозяева? Царь, в опросном листе, в графе «род занятий» записал – «Хозяин земли русской».

При Сталине, во время войны, называли «хозяйство Иванова, «Хозяйство Петрова», «Хозяйство Сидорова», не место, где командует полковник Иванов, Петров, Сидоров, а – хозяйство, за которое тот отвечает своей головой.

Говорим тоже нормально, по-русски – спрашиваем: «Кто хозяин кафе, ателье, карусели?»… Почему же пишем так?

Следующий образец заявления был для открытия АО – «акционерного общества». Тут, конечно, не с моими деньгами открывать, но все по-людски – общество акционеров, все понятно.

Почему маленькое общество – «ООО» – у нас дебильное, непонятно, может из—за размеров? Чем меньше, тем – дебильней?

Мое предположение подтвердилось.

Следующий образец заявления был – ИП – Индивидуальный предприниматель – без матерного слова не выговоришь. В ГАИ, раньше, номера давали: четыре цифры и три буквы. Последняя – «и», значит, «индивидуальная», чтобы от нормальных, «государственных» отличить —буржуя проклятого.

А сейчас – отличить, тех, кто сам себя кормит и на ком еще покормиться можно?

Сразу же в голове возникают слова синонимы «индивидуального»: частный, собственный, личный, единственный. Какой то не наш такой, даже чуть—чуть с приветом.

Воспринимается, как «манна небесная или, как зеленая лужайка с травой, не защищенная государством от бродячего скота».

У нас в России почему-то принято, при определении чего-либо или кого-либо указывать на те отличительные признаки, о которых в приличном обществе даже намекать неприлично, а не то что бы вот так, на государственном уровне.

Возьмите хоть слово – «инвалид». Настолько притерлось, настолько на слуху, что про суть его мы и забыли. Как и в случае с «ИП».

Почему он инвалид? Потому, что части тела какой то не хватает? И все? Зато у него это компенсируется повышенной чувствительностью ко всему, что происходит вокруг. Вот и укажите в бумагах, что это – «человек с повышенной чувствительностью». Укажите всем на лучшие его качества. Гораздо хуже, когда душа черствая и еще в ней чего то не хватает.