Анатолий Шинкин - Фуфель

© Анатолий Шинкин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Фуфляния – удивительная страна, расположенная-сдвинутая-забытая-спрятанная-заброшенная-затерянная-закинутая на фиг к Северу от Мира. Жители ее не выезжают «в Зарубеж», поскольку «ленивы и нелюбопытны» (А.Ф.Фушкин – Фуфлянское все) «А зачем куда-то ехать? – резонно спрашивают они. – Ежели мы сами себе заграница; да у нас у самих все за гранью здравого смысла!» Правительство поддерживает граждан в этом вопросе: «Настоящие патриоты сидят дома, а в Заграницу летают на бомбардировщике или едут на танке!»

Фуфляне гордятся обширностью своей страны и часто приводят бесконечный список государств, которые могли бы разместиться на ее территории, в ответ им неизменно советуют поискать дураков в другом месте. (Название страны «Фуфляния» этимологически восходит к латинскому «Фукос» – накося, выкуси)

Фуфляне не любят-не хотят-не требуют-не жаждут-не ищут-не надеются-не ждут, да, просто, боятся перемен, но так случилось – не по их вине – когда один век сменял другой, задело краем.

И начались перемены!

Мафуся – гладкотелая лахудра, с отвисшей грудью девятого размера, в замызганном халате и бигудях, ласково треснула сынишку Бузика – двоечника и разгильдяя – по затылку и приторным голосом – ей «по-приколу» захотелось побыть доброй и заботливой – промявкала:

– Бузик, если ты сделаешь уроки, самый большой арбуз пафа (Некоторые слова в тексте на Фуфлянском языке – для национального колорита) сегодня украдет для тебя.

Сынок скосился угрюмо и недовольно поморщился: он так привык видеть свою похожую на хмурую клушку маманю злой, неухоженной и противной, что от липко-сладкой доброты сразу насторожился, подозревая подвох: «Чо козе надо?»

Его буравящие глазенки ушли глубже под брови, а пальцы поджались к ладоням:

– Пусть попробует не украсть самый большой, – Бузик оттопырил губы, набычился и забубнил, – вот пусть попробует, я… – он пока не придумал, чем пригрозить: поджечь плакаты в школе – старо, взорвать карбид в сарае – было-перебыло, проколоть колесо машины – оригинально, да, жаль, у бати нет машины.

Различные варианты мести, если отец будет воровать зеленые и мелкие арбузы вместо больших и красных, тяжело проворачивались в его остриженной наголо «под Крутого» (Местный фомпозитор), очень неряшливо скроенной голове дебила и недоноска.

– Я вашу дуру, тетю Кутю, раскрашу, как Чингачгук черепаху Подфартилу (Сказочный персонаж), когда она тут обколотая валяться будет.

– Прикольно! Достойный сын! – хриплым с непреходящего похмелья голосом прогудел от телевизора многодневно небритый, чрезвычайно запущенный пафаня – бывший финтеллигент из финженеров. – Только я скажу, как порядочный человек, баб – вообще женщин – надо наказывать не так, а надо…

– Научи, научи, придурок мой ласковый! – голос Мафуси сорвался на визг, но сразу и притух. – Сам забыл, как наказывать, а туда же, куда и рак с клешней.

– Убойно! Эй! Я хотел сказать, надо невниманием наказывать. А ты о чем?

– И я о том. Всю перестройку наказанная хожу, невнимательный ты мой. Давай-ка, поторопись, скоро Косой подъедет. Грузите там побольше. Что не продадим, сами съедим, – она перевела глаза на сына и проворковала. – Бузик, смотри в тетрадку, непутевенький. Будешь хорошо учиться, попрошу Косого, чтобы ролики тебе свистнул. – И, предупреждая радость сына, выписала ему увесистую плюху, в порядке профилактики, чтобы счастье ненароком не перехлестнуло через край.

Упрямый мальчишка метнул исподлобья злой взгляд и повернулся к отцу:

– Пап, наша классная мымра сегодня прошамкала-прогавкала-протявкала-пробулькала-просипела, – та еще сука!, будто от обезьян произошли фегры и заняли теплую Фафрику, а от фегров – мы, и заняли, что никто не брал.

– Захватывающе! Молодая она – не в курсе. Не произошли мы, сынуля. Так и не произошли!

– Были феграми, ими и сдохнем! – поддержала Мафуся.

Ковыляя, как перекормленная утка, она вывалилась на веранду, чтобы скурить заныканный от мужа косячок и самолично встретить Косого, который умел быть приятным, не упуская возможности ласково потискать хозяйку с разной степенью плотности, в зависи-мости от обстановки и наличия времени:

– Вот здесь особенно мягко! О-о-о!

У ворот зашумел и остановился хлебный фургон, и женщина задышала в такт работающему мотору. Здоровенный детина – водила с пищекомбината – распахнул дверь, нежно облапил за талию, колыхнул титьку, проехал рукой по животу и ниже, отчего Мафуся закудахтала, держа охнарик на отлете и прогибаясь, а Косой торопливо шепнул несколько слов, прошел в дом, поздоровался с хозяином и протянул руку Бузику:

– Здорово, Беззубый!

– Здорово, С зубами!

Мальчишка всегда так отвечал; не от природного остроумия, а Косой научил: надоело на бодрое приветствие слушать невнятное бормотание. Потратил два вечера, и парень теперь общается, как разумный человек. Приятно!

– Дядь Косой, а вы только арбузы будете брать?

– Ха! Вирус! А ты б чего хотел?

– Может в других вагонах путевое-вкусное-сладкое-жирное-красивое-эксклюзивное везут? – Бузику нельзя было отказать в сообразительности.

Косой переглянулся с хозяином и усмехнулся несколько натянуто, а рука машинально скользнула в карман – проверить, на месте ли «пушка». Днями они загрузились сахарком и решили прошвырнуться по составу. Сорвали фломбу с пульмана, размотали закрутку, привычно откатили дверь и увидели полосатую, очень большую морду Фигра, с белыми клыками и горящими глазами: «Ну, вот и все, ребята!»

Один бог ведает, какому безнадежному придурку пришла в пустую башку безобразная идея перевозить опасную зверюгу в опечатанном вагоне. (В Фуфлянии прецедент перевозки зверей в офломбированном вагоне имел место несколько десятилетий назад. Тогда это привело страну к печальным последствиям).

Хрусть, Бузькин пафаня, сплоховал: вместо того, чтобы двинуть дверь обратно, пока не очухалась бестия, бросился бежать. Фигр спрыгнул на насыпь. Пришлось «делать ноги». Мчались, аж искры из глаз, когда на деревья натыкались.