Евгений Никоненко - Всё дело в пушистиках

– Каким еще персоналом? – Антон был искренне удивлен.

– А таким. Правила работы с персоналом забыли? А? – Верёвкина уже было не остановить. – Если данный субъект находится здесь столь давно, производит полезную исследовательскую деятельность, то он автоматически классифицируется как персонал. И он должен быть надлежащим образом оформлен в штат, пройти все виды инструктажей на рабочем месте с обязательной регистрацией в соответствующих журналах под личную подпись! Где эти журналы? Где эти записи? Что за грубейшие нарушения?

По мере возрастания интонации голоса, Антон морщился от головной боли и краснел от какого-то внутреннего напряжения. Хнокх по-ослиному смотрел на кипятящегося инспектора, а Храй Вадимович уже давно отполз в сторону. Но тут Антон вдруг взорвался.

– Зря ты так с ним, – Хнокх смотрел в окно, как улетает вдаль звездолёт. – Сейчас нашлепает предписаний, а то еще поднимет вопрос о нашей премии или вовсе о «соответствии служебному положению».

– Да и насрать! – Антон по-простецки махнул рукой. – Всё равно ещё ни один объект никогда не закрывали после подобных проверок. А если работать по правилам, то, сам знаешь, вся работа встанет.

– Это верно, – Хнокх почесал во внутреннем ухе. – А знаешь, я ведь соврал. Не всё спиртное выпито. Хотел полюбоваться тобой.

– Ах ты, скотина! – добродушно сказал Антон и хлопнул друга по плечу.

Сидорыч, старый и вечно бухтящий себе под нос мужик, потомственный рабочий, всю свою жизнь проработавший в копейском автобусном парке, смачно и с шумом перегнал всё содержимое носа в глотку, а затем, перемешав со слюной, громко и с сильным шлепком разбил полученную смесь об асфальт. Он молча оглядел стоявшую перед ним группу из тринадцати человек, а затем прокуренным зычным басом произнес:

– Все, кто имеет здоровые крепкие яйца между ног, берут в руки оружие и отстреливают всю мразь, которая будет пытаться остановить автобус. Милых же дам прошу сидеть тихо и не вякать. Не вякать, я сказал! – гаркнул он на какую-то боевого вида девицу в камуфляжных штанах, когда она попыталась вставить слово «против».

– Кто не хочет делать, как я сказал, пусть идет в Город пешком, я ясно выразился? – ответом ему послужило гробовое молчание и всеобщее кивание. – Тогда все внутрь!

Старенький видавший виды ЛИАЗик давно был переоборудован в боевой автобус ближнего следования. На окна народные умельцы нацепили наспех сваренные из различного металлолома решетки, толщину стенок корпуса увеличили, путем навешивания дополнительных стальных листов; в крыше вырезали люк и прицепили откуда-то сворованный пулемет ПК, дополняли эту картину здоровенные и острые заточенные из арматур шипы, прикрепленные вдоль всего корпуса на уровне чуть выше колес. Именно эти шипы делали ЛИАЗ устрашающе опасным и внушали нешуточный страх видящим их впервые, особенно, если, приглядевшись, увидеть засохшие темно-багровые пятна. Выше уровня шипов вдоль боковых стенок через весь корпус была вырезана узкая линия, по которой при необходимости можно было ездить двумя бензопилами, закрепленными на подвижной станине внутри. Боевой автобус №2 – так называлась эта машина смерти.

«Чертова дюжина», в числе которой была мать с пятилетним ребенком, медленно погрузилась в автобус, внутри которого мужчины, кому хватило огнестрельного оружия, заняли стрелковые позиции, кому не хватило, – вооружились всевозможными ломами и арматурами, приготовившись встретить особо наглого противника. Женщины молча уселись на разложенные на полу матрацы, поскольку сидений не было, и ухватились за поручни, приготовившись к движению.

В дверном проеме появился начальник поста, мужчина средних лет с большим шрамом на щеке:

– Сидорыч, я договорился с постом в Городе, можете ехать. Как обычно – людей отвез, груз привез.

– Разумеется, не впервой же, давай, закрываю двери, – Сидорыч вежливостью не отличался, нажал на тумблер, и начальник поста едва успел выскочить из захлопывающихся дверей.

– Все на местах? – зычно крикнул он в салон.

– Да, – откликнулось ему сразу несколько голосов.

– Петька, ты где? Петька, – вдруг опомнившись, начал кричать потомственный водитель автобуса, мотая головой по сторонам.

– Да здесь я, Сидорыч, – раздался молодой и бодрый голос с крыши, там, где находилось гнездо пулемета.

– Я тебя потерял. Шутки со мной шутишь, молодой?

– Да какие шутки, Сидорыч, – откликался сверху Петя, парень, лет двадцати пяти от роду, держа в зубах дымящую синим дымом папиросу.

– Ладно, поехали, – Сидорыч повторил процедуру смачного плевка и сплюнул в окно. Затем поправил висящий на оконном проеме бронежилет и завел автобус.

Двигатель устало и, как бы, нехотя зарычал, заурчал, издавая какой-то непонятный свист из своих недр. Автобус медленно и натужно тронулся с места, в салоне вдруг запахло выхлопными газами и бензином.

– Мама, а куда мы едем? – задал вопрос пятилетний мальчик своей молодой маме, когда автобус выехал из парка.

– В Город, сынок, – мать, несмотря на свою молодость, была довольно грустной и понурой. Она вяло отвечала на вопросы любопытного сынишки.

– А что там в Городе?

– Там жизнь поспокойнее, – она обняла своего ребенка, – более законная и мирная.

– А разве такое возможно?

– Конечно, сынок, и мы едем туда, где это реально.

– А почему так произошло? – неожиданно спросил мальчик после небольшого молчания.

– Что именно?

– Ну, случилось так, что люди начали убивать друг друга?

Мать оглянулась: все, кто был в салоне, невесело усмехнулись, удивляясь, видимо, любопытности мальчугана.

– Ну, как бы тебе объяснить, сын, – мать замялась и начала кусать нижнюю губу – действительно, как объяснить пятилетнему мальчику, почему все стали убивать друг друга?

– Видишь ли, – обдумывая каждое слово, начала она, – несколько лет назад, еще до твоего рождения, произошло событие, которое в корне перевернуло ситуацию в нашей стране.

– Как это? – мальчик внимательно смотрел на свою маму.

– Ну… – женщина посмотрела в сторону, пытаясь найти нужное объяснение, и столкнулась взглядом с интеллигентного вида мужчиной в очках, который улыбнулся ей:

– Какой он у Вас любопытный, – неожиданно тонким голосом произнес он.

– Да… – смущенно заулыбалась женщина.

– Понимаешь, парень, – обратился мужчина к мальчишке, – несколько сот дебилов, следуя своей дурацкой привычке повторять все за Западом, как мартышки, приняли, следуя одной им понятной логике, закон, который принимать не следовало.