Владимир Романюк - Страсти по любви

Да заденьте ненароком его в супермаркете или прижмитесь ко мне в переполненном трамвае. Хотя бы так докажите, что в вас осталось ещё что-то мужское. Взгляд-то двусмысленный вслед бросить можете или и это вам жалко, вашу мать?

А в ответ тишина. И ни один гандон не поможет расстегнуть молнию на спине, стой на шпильках в центре комнаты хоть до скончания света пока не околеешь, ни одна сука не обнимет и не шепнёт на ушко ласковое слово.

Когда все питерские разводные мосты начинают ассоциироваться с «осквернённым» арт-группой Война Литейным – это всё, это хана! Точка возврата пройдена и теперь тебе, дорогуша, прямая дорога из Одноклассников и из Вконтактов, на Мамбу и далее по наклонной в сети интимных знакомств, и в ад порносайтов.

А может, уподобиться своей лучшей подруге детства Светке, с которой мы общаемся в Одноклассниках и приобрести в сексшопе томакруза для индивидуального использования и ну его всё на? Уж больно ехидно хихикнула вчера эта паскуда Леденёва или Бледенёва, как её там, когда пожаловалась девочкам, что ногти на указательном и среднем пальце постоянно ломаются. К счастью, краснеть я не умею, а то меня в этот момент можно было бы запросто со свеклой перепутать. Одиночество, будь оно неладно.

А вот и Одноклассники, наконец, обновились. Даже Федькин, мудак, перестал писать. Мудак – он и есть мудак. Хотя, он последний из могикан, из тех, с кем я на этом грёбаном сайте познакомилась. Другие и неделю общения не выдерживали. Хор бы из этих недоносков сделать. Сводная капелла престарелых мальчиков онанистов исполнит украинскую народную песню «Як на хуторе мы письки дрочували» Умереть – не встать. Альфа самцы, блин!

Так, на ловца и зверь бежит. Заглянул какой-то седовласый лохматик. Божий одуванчик, ага. Просится в друзья. Стрёмный какой-то. Снизойти до бедолаги? Ну давай, удиви, красавЕц. Дам тебе шанс. Но только один! Если с первого письма не заинтригуешь – в игнор!

«Привет! Я Толян Павлухин, помнишь такого? Хотя, прошла уже вечность с момента нашей встречи, да и были мы вместе всего одну ночь. А я вот тебя, Ленка, никак забыть не могу. Глаза закрываю и тебя вижу. Как-будто вчера всё было.»

Однако… Толян, Толян Павлухин. Вообще ничего! Никаких воспоминаний! Почему я должна его помнить? Проведённая вместе ночь… Очередной шизик на мою голову. Всё, срочно сваливаю в люлю! Ну его к лешему, этого Толяна Павлуха. Завтра разберёмся.

Сон не шёл. И час, и два, и три. Стада пересчитанных слонов, мамонтов и прочей живности не помогали, а, похоже, наоборот – отпугивали сновидения. Здорово же вывело меня из состояния равновесия это письмо, будь одно неладно. Не могла же я забыть проведённую с мужчиной ночь? Да и не много их было у меня, если честно.

Так, будем считать. Экс муж – раз, заведующий плодоовощной базой и моими эротическими фантазиями на протяжении почти десяти лет и ставший по сути вице мужем Гоша – два. Кто ещё? Ах, да, мой первый, он же одноклассник и скорострел Юрка. Этот спринтер управлялся за тридцать секунд. Но потом компенсировал, ага. Что он вытворял своим блудливым язычком – слов нет! И это во времена, когда секса в стране не было вообще. Его у меня комсорг школы, Розочка плешивая, увела. Гадина! К счастью, недолго он её баловал. Их завуч в раздевалке застукала. Обоих попёрли со школы.

После школы был институт и Сашка Гаубица, своим калибром без проблем покорявший самые защищаемые на факультете крепости. Тот ещё козёл! К нему постоянно очередь стояла и желающих испытать райское наслаждение. К четвёртому курсу Сашку Гаубицу, ко всеобщей радости парней, переименовали в Сашку Пол Шестого. Как говорится, сгорел чувак на работе.

И того, получается, четыре мужчинки за всю жизнь. Что-то маловато. В детском саду, когда мы с Лёшкой письками в папу-маму играли – это не считается. После развода уже почти десять лет ни-ко-го! Что за за жизнь… За это время никто даже не сделал попытки посягнуть на мою девичью честь. Никто, кроме шефа. Он пытался, но увидев его изделие, исполненное природой в стиле минимализм, я не смогла сдержаться и заржала. Психологическая травма, нанесённая шефу, сказывается на моей зарплате до сих пор.

И тут, как током долбануло. Толик! Как же я могла тебя забыть, солнечный мой мальчик, как?

Это было за неделю до свадьбы. Нет, не последняя ****ь я, нет. Я своего мужа никогда не любила. Просто надо было спасать брата, которому светил реальный срок за превышение необходимой самообороны. Денег в семье не было. Их тогда почти ни у кого не было. Пришлось срочно влюбиться и забеременеть. До суда. Будущая свекровь работала в прокуратуре. Дело переквалифицировали в «по неосторожности» и отпустили. С братом с тех пор почти не общаемся. Он через день после суда увидел нас вместе и сразу всё понял, не дурак. Теперь при встрече опускает глаза, а мне хочется на месте провалиться. Беременность, естественно, «рассосалась», а страсти со временем поутихли.

Карасёв, в общем-то, был парнем неплохим, но ненависть к его матери автоматически перекинулась на сына и заставить себя изменить к нему отношение за десять лет проведённых в браке я так и не смогла. Это тот самый случай, когда слову брак возвращается его первоначальное, истинное значение.

Толик спас меня тогда. Возможно и не подозревая об этом. От попытки выброситься в окно с девятого этажа.

Городская знать отмечала день рождение какого-то местечкового князька, теперь уже не помню, кого именно. Мне по статусу «невеста» в сопровождении жениха, уже позволено было посещать мероприятия подобного уровня.

Неожиданно нахлынувшее отвращение к самой себе неумолимо толкало всё больше и больше наклонятся через окно навстречу распластавшемуся внизу, засыпающему городу, чтобы навечно уснуть вместе с ним.

– Тошнит? – и не дождавшись моего ответа, голос из глубины комнаты добавил, – Надо ложку соды растворить в стакане воды и выпить. Легче станет.

– А ты, кто?

– Твой ангел хранитель!

Мы дружно рассмеялись. Не знаю, от чего. Вроде бы, ничего смешного в ситуации и в его словах не было.

Он сидел на диване. Белокурый, длинновязый, худощавый, какой-то нелепый и неуклюжий, в слабом лунном свете напоминавший инопланетянина. Примостившись рядом и прижавшись к нему, сразу же почувствовал разливающееся по телу тепло.

– Хочешь, я подарю тебе кусок сказки?

– Какой?

– Сладкий-пресладкий!

– Хочу!

– Тогда закрой глаза.

Он целовал, как молодой бог, как настоятель храма Камасутры, если такой в природе, конечно, существует. Хотелось распасться на молекулы и раствориться в нём, соединиться в единое целое. Два бьющихся рядом сердца создавали такую волну страсти, что она с головой накрывала любовников. Мы парили в этой стихии, как две манты в глубинах океана, пиявками прижимались и впивались друг в друга, изгибались змеями и замирали, чтобы насладиться состоянием невесомости.