Игорь Чудиновских - О том, что было, о том, что не было и о том, что могло быть

– Черт! Да убери ты его! – орал короткий, подняв над головой банку.

– Зараза! Вцепился! – длинный тщетно пытался оторвать «мэра», который повис на руке короткого. «Мэр» не переставая бормотал:

– Мясо… мясо… мясо…

Наконец короткому все это надоело и он, плюнув, сунул «мэру» банку. Судорожно схватив ее, тот отскочил в сторону и принялся пальцами вычерпывать содержимое.

Тяжело дыша, они снова уселись.

– Скотина безмозглая, – ругался короткий, доставая вторую банку. – Прямо хуже собаки.

Увидев, что они открывают тушенку опять, «мэр» начал снова принюхиваться.

– Но-но… ты… – короткий сделал вид, будто берет в руки камень.

«Мэр» неожиданно завыл и, вскочив, побежал куда-то вглубь здания.

– Коля, доедай скорее и давай сматываться. Похоже, что у него тут нора. Он житья не даст.

– Твоя правда.

Быстро доев, они снова вышли на площадь. Короткий оглядел автомобили:

– Саш, а покопаюсь я в моторах. Может что и удастся сладить.

– Попробуй.

Поочередно подняв крышки трех капотов, короткий удовлетворенно хмыкнул:

– Пожалуй, есть кое-что. Саш, давай вот этот «СААБ» соберем. Я пока мотором займусь, а ты поищи колеса и бензин.

….

– Порядок. Саш, поехали, брось ты эту макулатуру изучать.

Короткий захлопнул крышку и, довольный, выпрямился, вытирая руки тряпкой. Длинный, оторвавшись от кучи газет, разостланной на капоте соседней машины, заметил:

– Может это и макулатура, но вещь полезная. Газета «Наш край» называется.

– Ну и чего ты полезного узнал?

– Например то, что эта область переименовала себя в республику, а потом захотела отделиться. А потом пришла армия.

– И..и?

– И.. газеты-то кончились.

– Ясно. Пришли, значит, мы с тобой…

– Коля, лучше заводи!

Садясь в машину, длинный машинально оглянулся. На самом верху здания он увидел крошечную фигурку. Он присмотрелся. Держась за древко флага, там стоял «мэр».

Прыгая по ухабам, «СААБ» медленно полз по бывшему шоссе. Сборный колеса вихлялись во все стороны, кое-как починенный мотор скрежетал, гудел, щелкал, кашлял – звуки были настолько нехорошими, что короткий досадливо морщился.

– Саш, зря это, не доедем на этой хреновине.

– Не беда, Коль, сколько проедем, столько поедем.

Когда окончательно стемнело, шоссе свернуло в лес. Здесь дорогу преграждали глубокие лужи. Первые две машина форсировала без труда, но в третьей – с водой коричневого цвета – безнадежно застряла. Несколько раз короткий давил на газ, пытаясь выбраться. Мотор рычал, колеса вращались, из-под них во все стороны летели брызги, – но результатов не было.

– Саш, вылезай. Надо за бревнами идти.

Длинный вылез и потянулся. Метрах в двадцати дорога круто сворачивала влево. Откуда-то снова доносился гул. Он почесал ухо.

– Надо посмотреть, – бросил он и, шлепая по грязи, зашагал вперед.

Через секунду он бежал обратно.

– Коля, бросай этот металлолом и бежим!

– Что? – короткий недоуменно поднял голову от мотора.

– Танк! – длинный дернул его за рукав.

Они свалились в придорожные кусты и молча, быстро зашагали по лесу, стремясь уйти как можно дальше от дороги. Отойдя по их мнению достаточно далеко, они остановились. Гул на мгновение прервался. Послышался глухой взрыв, после чего гул снова возобновился.

– Вот тебе и иномарка, – вздохнул короткий, – Нет, не везет нам с техникой. На своих двоих безопаснее выходит.

– Это точно. – согласился длинный, опуская рюкзак. – Ну что, ночуем?

Они развели костер, но есть и разговаривать почему-то не хотелось. Они просто сидели и смотрели на пламя. Только однажды короткий вздохнул:

– Жаль парня..

– Кого? – очнулся длинный.

– Да тот парень в городе… Банкиром наверно был.. Крыша съехала…

– У всех у нас крыша съехала… – буркнул в ответ длинный и опять замолчал.

В эту зиму снег в городе не убирали и БТР натужно ревел мотором, продираясь сквозь завалы. Он сидел в головной машине, рассматривая проспект сквозь бойницы. Странное впечатление он производил. Дома стояли целые, нигде не было видно следов пожарищ или погромов, но снег на проспекте был не тронут. Редко-редко узкая тропка пересекала его. Рев мотора заглушал все звуки, но было похоже, что их и вовсе не было. Когда они входили сюда он был готов ко всему – к проклятиям, к угрозам. к камням, даже к пулям и гранатам. Но эту тишину и безлюдье он никак не ожидал. Дома молчали, только кое-где колыхались на слабом ветру обрывки лозунгов.

– Коля, смотри. Не нравится мне это, – он склонился над ухом водителя. Тот согласно кивнул головой.

Колонна вывернула на площадь, видимо центральную, и остановилась у здания, имеющего все признаки власти. Но не успел смолкнуть мотор, как мощный взрыв расколол так и не наступившую тишину. Машина вздрогнула.

– Лейтенант, горим!

Он почувствовал, как кто-то дергает его за плечо:

– Вставай! Проснись!

– Проснись, Саш! Да вставай же ты, черт побери!

Он открыл глаза. Над ним сквозь разноцветную листву сияло яркое синее небо. Косые лучи восходящего солнца насквозь пронизывали лес.

– Сашка! – короткий тряс его за плечо. – Я нашел мост! Он здесь, совсем неподалеку!

Укрывшись в густой траве на опушке леса, они изучающе разглядывали мост. Он был большой, трехпролетный. Средний пролет, поврежденный взрывом, одним своим концом упал в реку, на его месте был сооружен временный деревянный переход. По обеим сторонам перехода торчали будки часовых. У одной из них толпились человеческие фигурки.

Длинный вытащил бинокль и некоторое время разглядывал мост. Потом, присвистнув передал бинокль короткому:

– На, Коль, полюбуйся.

В окулярах была отчетливо видна унылая очередь гражданских в военных ватниках, чего-то понуро ждавших. Двое охранников в черных шинелях с автоматами за плечами, не торопясь что-то делали с лицом каждого очередника, после чего, ощупав корзину или мешок, пропускали на переход. В двух шагах от них на складном стуле сидел офицер также в черной форме и со скучающим видом наблюдал за всем этим.

– Чего это они? – недоуменно спросил короткий.

– Чего-чего, – усмехнулся длинный. – не видишь разве – носы меряют. У кого в шаблон влезает – того пропускают. Националы хреновы…

Короткий снова приник к биноклю. На мосту тем временем возникла заминка. Охранники выволокли из очереди отчаянно сопротивляющегося человека с двумя корзинами. Тот, размахивая руками, что-то говорил. Офицер оживился, встал и подошел к нему. Постояв немного, он вдруг, не размахиваясь, ударил говорившего по лицу. Человек умолк и как-то странно съежился, испуганно прикрывшись руками. Один из охранников развернул его спиной к себе и пнул сапогом. В очереди это происшествие не вызвало никакого волнения. Она все также понуро стояла на месте.