Ипатий Лютый (Казанский) - Сказки русского мира (беспощадные, но со смыслом)

Сперва он им пел про то, что братва и солнцевская, и уралмашевская, и нижнетагильская, и тольяттинская, и казанская самая лютая по одному его слову сюда нагрянет и всех зарвавшихся бурятов на клочья порвет. Только хлопцы понты эти дешевые, артистические быстро просекли. А как температура в чане поднялась выше сорока трех градусов, так и запел народный артист другую песенку: «Отпустите, мол, меня, добры молодцы, а впрочем, по какому вопросу я среди вас располагаюся?»

Вот! Это ближе к делу!

Первым в разговор вступил охотничек славный Баратьюшка: «Так и так, говорит, сукин ты сын! Давно мечтал провести с тобой душевную беседушку. Ведь как в краях российских заведено? Живет тут много разных национальностей. Взять хотя бы Сибирь, Забайкалье и Дальний Восток. Кого тут только не встретишь: коряки, эвенки, хакасы, чулымцы, ханты, манси, тувинцы, угры… Отчего же, поясни мне, вы, великодержавные имперские шовинисты, называете всех нас русскими?» – И песенку из репертуара артиста на мотив «Морячки» запел: «Ты – корячка, я – коряк, ты бурятка, я – бурят. Отчего же, сука-падла, на нас “русский” говорят?»

Издевается в прямую, черт узкоглазый!

Времени для пространных бесед не оставалось, ибо температура в чане уже доходила до пятидесяти градусов. А ведь, согласно исследованиям ученых, максимальная температура, которую еще выдерживает человеческое тело, опущенное в чан с водой, – это пятьдесят пять градусов. И то не более одной минуты. Далее начинаются необратимые последствия и закономерный кирдык.

– Чего вы от меня хотите? – наконец возопил мастер спорта по спортивной гимнастике, и тут к разговору подключился Хамбо-Дамбо.

– Знаю, с Путиным ты дружишь. Организуй встречу!

– Да без проблем! – орал Газманов. – Только вытащите меня отсюда!

– Точно не обманешь?

– Бля буду, век воли не видать!

Вытащили его из чана, водой ледяной облили. Через часик он уже прочухался и чай брусничный за столом в избушке попивал.

Надо отдать должное. Встречу Газманов организовал на должном уровне. На каком-то неизвестном притоке в бассейне реки Иртыш в прозрачном и свежем от осеннего ветра кедровом бору. Баратий был прав. За каждым деревом дежурил ФСБшник с автоматом, и на всю беседу было отведено не более пяти минут.

Сам царь сидел на раскладном походном стульчике, был как-то невесел и постоянно морщил лоб, когда Хамбо-Дамбо, путаясь в словах, пытался пояснить ему суть вопроса о бурятском паспорте. Под конец разговора вообще закрыл лицо ладонью и тяжело вздохнул. Видно удручала его эта национальная проблематика.

Когда же богатырь закончил, он, задрав голову, посмотрел ему прямо в подбородок и молвил: «На колени хоть стань, чтобы я глаза твои раскосые видел!»

Делать неча. Пришлось богатырю перед государем на колени опуститься. Хоть и без охоты это сделал да еще морду козью скорчил. Заметил это Путин, но виду не подал».

– Невозможно, – говорит, – такое чинить, ибо все мы россияне – буряты, туркмены, украинцы, прибалты, казахи, тувинцы и коряки с эвенками. Все мы – один большой советский народ, который америкосы разделить задумали. Вот поверь, чудо-богатырь, как превратим вскорости Америку в радиоактивный пепел, как снова Страну Советов вернем! Как исправим геополитическую катастрофу века, так и опять в мире и довольствии единой семьей советских народов и заживем! А бузу мне эту брось! Ведь Ленин и Сталин еще национальный вопрос решить пытались, да не выходило у них ничего. Так что для блага империи, советую тебе, добрый молодец, эти сепаратистские мысли отбросить, так как отсюдова и до беды недалеко. Вон погляди, что в Украине деется. Не хочешь войны в Бурятии – сиди тихо да помалкивай себе в трубочку. А сейчас испей чайка царского, вкуснейшего!

Тут же ему этот чаек в свинцовой чашечке и поднесли. Выпил его Хамбо-Дамбо без удовольствия да к другу своему охотнику Баратию возвернулся.

– Не хочет Путин-царь признавать мое бурятское происхождение в заграничном паспорте. Все мы – русские, говорит! – горько головой качает.

А Путин знай подзывает ФСБешного начальника и говорит ему:

– Уж больно много люду независимого в лесах бурятских завелось. Спали их, Михалыч, нахуй! То есть подожги реально леса, а МЧС хай делает вид, будто тушит!

Без особых проблем возвернулись в свою хижину Хамбо-Дамбо с Баратием. Да крепко занедужал с того дня добрый молодец. Лежит, стонет, блюет и весь будто бы изнутри светится. Волосы же, кое-где уж выросшие, как один повыпадали. Лицо бледное, очи впалые. Недели две мучился. Аккурат как первый снег на землю лег, богу душу и отдал.

Схоронил его в лесной чаще друг охотничек. Только ночью глядь, а могилка богатыря дивным светом светится. Думали, чудо расчудесное! Святым Хамбо-Дамбо после смерти сделался.

Однако причина прозаичнее оказалась. Дело все в радиоактивном полонии, который он с чайком царским заглотил. Уходили, значит, бурята нашего имперские прихвостни. Не судьба ему в славном городе Антарии на пляже потешиться, мудя свои в воды чистейшие средиземного моря окунуть.

А на следующую весну, как снег сошел, начались в Бурятии страшные лесные пожары. Полгода пламя бушевало, хоть МЧС все время чего-то там тушило. Половину лесов уничтожило. Хижину Баратия спалило. Где могилка Хамбо-Дамбо – и не поймешь уже.

Злопамятна ты и жестока к покоренным народам, Московская Империя! Даже мало-мальский намек на свободу огнем страшным выжигается.

Ну да ничего! Как поднимется еще вольная да славная Бурятия против хозяев своих лютых, как разверзнутся могилы предков да как восстанут из них богатыри чудные, все сплошь в синих шапочках, то имперским шовинистам небо в овчинку покажется! Грядут сии часы.

А пока время чаек идти пить с брусникою, богатыря земли бурятской Хамбо-Дамбо добрым словом поминаючи.

На том и сказке конец. Да только впереди то ли еще будет!

Театр русский, балет, так сказать, классический, оченно во всем мире знаменит. Дягилевы всякие не даром хлеб, меценатами щедро оплаченный, жрали да с Нижинскими в противоестественной связи состояли, публично ее афишируя. Вбивали в сознание западной публики, что Россия-матушка, культурная, блядь, нация. Им пропагандисты западные про крепостничество да рабовладельческий строй до конца XIX столетия продержавшийся. А они им все о Прокофьеве, Стравинском да Карсавиной. Они – про зверства на Кавказе да этноцид покоренных народов, а они – о Фокине, Петипа да великой Истоминой. Они – про хамство да бескультурие бытовое оченно русским людям присущее, а они – о Баксте, Бенуа да Добужинском мычат.