Ипатий Лютый (Казанский) - Сказки русского мира (беспощадные, но со смыслом)

Не минула судьба та горькая вдовушку-молодушку Марфу Станиславовну Коловратову, добру польско-литовскую княжну рода Гедиминова.

Была она замужем за воеводой-витязем Евпатием Коловратом годков эдак пять. Трех детишек народила – Мстислава, Изяслава да Варсофонию. Все еще в младенчестве умерли.

Евпатий же, как былины народные поют, после многих подвигов ратных голову свою буйную в 1238 году от Рождества Христова сложил.

Перед тем как умереть, воскликнул на татаро-монгольском наречии, которое впоследствии очень прижилось на земле русской: «Ебал я вашу маму, чурки косоглазые! Хуй вам в рот, а не Евпатия!»

С этим словом татарским, мужской половой член обозначающим, на устах и полег.

С тех пор слово ХУЙ по земле русской зело размножилось. Много витязей и богатырей, следуя примеру Евпатьюшки, со словом этим в бой шли, с ним же на устах умирали за землю русскую да за веру православную!

Недаром патриарх Гундяй, «Русский мир» возрождаючи, заявил: «Там, где звучит русская речь, – там и Россия!

Юродивые скоморохи из несистемной оппозиции те слова слегка переиначили и понеслось по свету: «Там, где ХУЙ, – там и Россия».

Правда сия посконная даже детям малым улыбается, которые от родителей своих с глубокого младенчества мат-перемат слушают да жизни на импортных кормовых смесях радуются. Ибо мечтают все, как один, быть богатырями, на Евпатия схожими, ну или, в крайнем случае, на репера Тимати.

А мы тем временем к вдове обернемся лицом, к Марфе Станиславовне (в девичестве Марте Гедимин свет Лифляндско-Корсуньской), которую злой Тугарин насилует. Начинается с этого наша трагедия.

Варвар, хам, колченогий азиат с лицом оспой поколоченным, с куском конины сыровяленой в зубах, член свой немытый к чистой европейской леди тянет, втыкает в чресла и орошает лоно семенем злым, кочевым, мятущимся. Не волей и разумом, а дикими эмоциями и животными инстинктами руководящемся.

Через девять месяцев, как положено, нарождается у нее чадо белое. Лицом лепое, с ручонками цепкими, сильными стройными ножками да голосом зычным и требовательным. На Тугарина-Змея вовсе не похожее.

И называют сие чадо Евпатием в честь убиенного мужа ея, витязя славного Евпатия Львовича Коловрата.

И растет то чадо, ничтоже сумняшеся, молоко из цицки до пяти лет беззаботно попиваючи, с мамками-няньками в вольном граде Новгороде, куда Марфа от Орды из Киева утекла.

В пять лет украл малец Евпатий на кухне ножичек острый да котенку молодому двух недель от роду бошку и отнял.

«Хотел, – говорит, – посмотреть, что из этого выйдет».

Любопытный, ишь, шалопай.

Недаром люд русский называют «ленивым и нелюбопытным». Потому как лучше так. Ведь если лень свою русский детина победит да, не дай боже, чем еще заинтересуется – всё, конец! Революцию какую или бунт учинит. Полетят головы, реки крови прольются. Познает инфантильный бугай окружающую его действительность. А как кровью умоется, печенку из-под самого сердца выблюет, сядет на печи, заплачет и думу черную думает: «Что же это я подлец наделал? И в кого же я такой уебищный, что ни одно дело до пути довести не могу?»

Ну вроде же европеец, ну вроде же белый! Ан нет! Это нутро азиатское, кочевое, варварское в нем клокочет. Встанет, крикнет громким голосом от отчаяния и безысходности: «Пропади ты все пропадом!» – да в омут с головой и кинется. Однако не утонет. Мудрому человеку понятно, по какой причине. Потому что русский народ непотопляем! Как и то, о чем вы подумали. Но к делу!

После убийства котенка безвинного много еще ужасов совершил Евпатий во младенчестве: муравейники бензином жег, голубям лапы отрывал, птенцов живыми в печи запекал, а жаб и мышей препарировал без меры. Рыбок золотых, бесценных, говорят, желания исполняющих, из мамкиного аквариума повыловил и наслаждался, как они без воды задыхаются.

И не было ему большего удовольствия, как вид мучающейся перед смертью твари.

В отрочестве же, лет с девяти, когда елда у него прочно вздыбилась, начал и на баб внимание обращать.

Сперва изнасиловал няньку свою старую, беспомощную, инсультом разбитую. Хоть и мычала та что-то, правой частью лица знаки какие-то подавала, засадил ей Евпатий по самые, как говорят, помидоры, во все имеющиеся отверстия. И только потом понял, на что намекала старая ведьма, глазом своим слезящимся быстро помаргивая. Хотела, чтобы перевернул ее на живот, на колени поставил и со спины взял.

«Так для ребенка лучше, удобнее, чем на харю мою старую во время коитуса смотреть!» Вот же добрая душа, Арина Родионовна!

С тех пор начали за глаза его называть Ебатий Каловрат.

Всех греховных похождений добра молодца с той поры и не пересказать. Обратимся только к самому главному в его биографии.

Случилось это ни много ни мало лет эдак семьсот пятьдесят тому, когда Ебатию уже лет за двадцать перевалило.

Как-то возвращался он в близкую его сердцу Мокшу из поруганного им же Чернигова лесами дремучими, белорусскими в которых даже партизаны былинные еще не водились.

Забрел в такую топь да глухомань, что от ветвей косматых день ночью казался. Глядь: впереди просвет виднеется, а за ним – полянушка. А на полянушке избушка стоит на курьих ножках, задом к нему повернутая.

Хотел, было, воспользоваться этой уже привычной ему женской позицией, да вдруг избушка сама по себе развернулась, а из нее Баба-Яга на крыльцо – шасть! А страшная такая! Похлеще Ирины Аллегровой будет.

«Так и так, – говорит, – добрый молодец, видела тебя в шаре волшебном, знала, что ко мне приближаешься, ибо наша встреча судьбой предопределена. А коли исполнишь мое желание, открою тебе тайну бессмертия!»

Ухмыльнулся богатырь, шелкову бородушку погладил, ногу из стремени выпростал и говорит бабе:

– Знаю, старая блядь, все твои желания! Доставай презервативы, чтоб заразы от тебя какой не подхватить, ибо оченно мне тайну бессмертия узнать хочется!

Совершили они тогда противоестественный половой акт. Понравилось бабе.

– Ну, – говорит Каловрат, – теперь и ты свое обещание исполняй. Открывай тайну моего бессмертия!

А Баба-Яга все юлит, от прямого ответа уходит. Стыдно ей, мол, такой срам в очи витязю говорить.

Тогда привязал ее Ебатий к стулу дубовому, выточил осиновый кол и в промежность загнал. Завыла, застонала старая ведьма, множественный оргазм получила, да только в лицо ему от счастья рассмеялась.

Видит богатырь: не работают эти европейские книжные схемочки.

Решил тогда Бабу-Ягу интеллектуально унизить. И давай ее губы, гелем накачанные, сиськи силиконовые, жопу подтянутую высмеивать, да убогость обстановки, основу которой составляла фейковая китайская мебель. Но больше всего он прикалывался над фотографиями, где она красовалась на фоне турецких и египетских курортов со всеми этими верблюдами, кальянами, ресторанами да капитанами яхт на фоне Анатолийского побережья.