Вань Пень - Большие уши, пушистый зад

Хотя, что тут неправильного? Какая, в сущности, разница? Котэ в доме нужно не для того, чтобы ему под хвост заглядывали. Лапы есть? Уши и хвост есть? Мяукает? Все – значит, котэ.

Я действительно не имею привычки смотреть дарёному коню в зубы, а коту – под хвост. И вообще, если бы мне не сказали, что трехцветками бывают только девочки, я, пожалуй, так бы и думал, что пищащее существо у меня в руках – кот, назвал бы котёнка Барсиком и на этом бы успокоился.

Когда за Мариной захлопнулась дверь, я прошёл в комнату, встал на колени и аккуратно вытряхнул содержимое детской сумочки. Оно (моё первое в жизни котэ) выкатилось колобочком и на тонких некрепких ногах, продолжая пищать, пошло исследовать новый мир в виде моей квартиры.

Какая же она (кошка, не квартира) маленькая! И КАКАЯ ГРЯЗНАЯ!

И как от неё воняло, уж если по-честному. Где она только не побывала дома у Марины. Наверное, все грязные углы пересчитала, все пыльные места проверила. Эх…

Голова, по сравнению с туловищем, такая большая… Как только такая тонкая шеёшка ее выдерживает?

Хм, действительно трехцветка… Черный, рыжий, белый – все три цвета вразнобой, без какой-то особой системы были разбросаны по телу, как заплатки. Да, она словно состояла из заплаток, как печворк-одеяло. Где-то в полоску, где-то в крапинку. На хвосте, торчащим маленькой пикой, различались полоски: рыжий, белый, черный, серый и снова рыжий.

Эта расцветка уже тогда вселяла в меня какую-то гордость. Черно-белые да рыжие коты у всех есть. А вот такой необычной кошки нет ни у кого.

«И-и!» – она заползла под кровать.

«И-и!» – она уже у кресла.

«И-и!» – под столом, обнюхивает мои старые, нестираные носки.

«И-и!»

И… тут я вспомнил, что мне надо на работу. Я с удовольствием провозился бы с ней целый день (что уж там, все лучше, чем идти утром на работу), но мне нужно было собираться.

Я представил себе, как это несчастное, одинокое существо, бегает по квартире и пищит, зовет мамку, от которой ее оторвали в месяц и шесть дней, и моё сердце болезненно сжалось.

Ну, не до такой степени все драматично было, конечно. Просто мне снова стало жалко очередную кошатину. Делать было нечего. Я быстро оделся, подхватил с собой кошку и пошёл на работу. Да, прямо с ней.

В маршрутке все пялились. Ещё бы.

Я тоже всегда пялился, если случалось видеть в маршрутке человека с котёнком. Они, эти самые котята, так раздражительно пищат, вырываются, паникуют, словно их везут на казнь.

«Ну, ну, спокойно, скоро доедем, – коротко сказал я сам себе, мысленно обращаясь к кошке. – Если бы не один случайный разговор, играла бы ты сейчас в водолазов».

Я думал, что все двадцать минут до работы измучаюсь с ней, но она, очень скоро пригревшись под моей ладонью и растянувшись во весь свой крошечный рост на моей длинной ляжке, уснула и спокойно дождалась, пока мы не приехали.

«Измучилась, силы кончились», – подумал я. На самом деле, мне очень хотелось думать, что я ей понравился.

На работе в тот день я был один. Изладил коробку с высокими бортами, постелил газетки, поместил туда котенка. Котенок запищал, попытался выбраться – не получилось.

– Ну подожди ты немного, – говорю. – Я сейчас хоть пожрать тебе принесу. Потерпи.

И я действительно пошёл, чтобы купить пожрать. Молока купил, а заодно лоток, двойную миску для еды и воды, глистогонное, блохогонное, шампунь для кошек и… мячик.

Прихожу, открываю дверь – тишина. Котенка в коробке нет.

«Едрить-раскудрить», – снова думаю я, уже решив, что котэ случайно повесился где-то на проводах моего компьютера.

– Кис-кис!

Но она ещё не откликается на «кис-кис».

По случайному шуршанию обнаруживаю ее под столом – действительно, рыскает в проводах, но не грызёт их, не пытается с ними бороться, а тихонько, аккуратно исследует и с ювелирной осторожностью пробирается между ними. На работе у меня пыли тоже хватает. Она уже успела нацеплять ее на усы.

Снова в коробку – снова визг и плач, снова это жалобное «и-и!». И каким-то чудом, напрягшись и подтянувшись на передних лапах, она перемахивает через борт коробки и снова идёт исследовать.

Я, в принципе, не так уж и против – лишь бы не наступить на неё.

Грею молоко – кипятильником. Ставлю миску с водой и молоком к себе на стол, но подальше от компа. Котэ поднимаю с пола на стол. Я брезглив, но не настолько, и мне очень хочется разглядеть ее поближе и увидеть, как она будет лакать.

«Лачить» – кажется, так говорила та самая мама одного моего друга, у которой была кошка-долгожитель.

Котэ не жрет. Нюхает, но ничего не делает. Будто и знать не знает, что нужно делать. Во мне начинает закрадываться смутное сомнение.

Ей же всего лишь месяц с небольшим, она вообще лакать умеет? До какой недели они мамку сосут? Будто я знаю…

Беру животное за шкирку, тыкаю носом в молоко – ничего. Никакой реакции, облизывается и все. На воду – то же самое. Приходится макать палец в молоко и тыкать ей в мордаху. Слизывает потихоньку. И воду так же.

Я тогда даже не думал, как это выглядит со стороны. Взрослый парняга кормит котёнка с пальца. Да, бывает и так.

На мячик она реагирует плохо, скорее, приходится реагировать мне, чтобы этот самый мячик никуда не укатился (за него же деньги плачены!). Она бегает по моему столу, гоняет этот мячик туда-сюда, и он все время улетает со стола. Взрослый парняга – щетина на лице играет с котёнком в мячик. Я и не думал, что во мне скрыт такой потенциал.

На самом деле, во мне проснулось чисто детское любопытство. У меня в детстве животных дома не было. А теперь вот появилось котэ. И я все смотрел и разглядывал, тискал иногда, с осторожностью.

Я думал: вот, теперь у меня тоже есть «котэ». Как у всех тех пацанов в интернете, что выставляют фотки со своими «котэ», с нежной, полной любви подписью вроде «ПИ… С ШЕРСТЯНОЙ!»

Теперь я даже могу пощупать эти самые «подушечки», мягкие кожаные места на лапах, которые у котят ещё нежные. У взрослых – уже грубее, и говорят, самый кайф потискать именно котёночьи лапки. Ух ты! Это действительно здорово!

Как там говорят в интернете? Ми-ми-мишно? Ну, пусть так. Без разницы, как это называется, главное, что теперь у меня тоже такое есть. Теперь я тоже могу угорать над тем, как играет мой котёнок, как смешно шугается чего-нибудь незнакомого. Я буду снимать моего котэ и выкладывать на Ютуб, фоткать в Инстаграм, постить Вконтакте.

Теперь я – котовод! Точнее, кошковод! Теперь у меня есть кто-то, кто будет меня безоговорочно любить, слушаться меня, скучать по мне и ждать у окошка, когда я вернусь с работы!

Ага.

Конечно.

Но предрассудки мои будут развенчаны позже, а пока она играет самозабвенно с комочками бумаги. Благо бумаги у меня на работе полно.