Сергей Довжанин - Козий доктор. Рассказы

Ночью он с глубокой ответственностью исправно занимался охраной вверенного ему склада, а днём, после короткого сна, своими домашними делами по ремонту уцелевшей хаты и домашнего подворья.

Семейством Митяй перед войной не обзавёлся, а близкие родственники померли за время оккупации и по этой причине, теперь проживал он совершенно один. Тут надо сказать, что годом ранее, в хутор вернулся его довоенный товарищ Федяй, проживающий на другом конце хутора и который тоже потерял в той злосчастной войне не только родных и близких, но и часть своего тела, а точнее ногу, только ногу другого размера, то есть, Митяй остался без левой ноги, а Федяй без правой. В дальнейшем, во время своих совместных посиделок за мутным свекольным первачом, они частенько запевали под звуки гармошки, на которой Митяй справно играл с самого мальства, свою, теперь уже излюбленную песню «хорошо тому живётся у кого одна нога, не нужна одна штанина и не надо сапога» в дальнейшем они и обувь покупали в магазине одну пару на двоих, но это к слову, а сейчас я вам начну рассказывать откуда к Митяю прикрепилось звание «Козий доктор»

Так вот, сидели они как-то за столом в его хате, не могу сейчас точно сказать по какой причине, но причина для таких посиделок находилась у них постоянно.

Фёдор, пока Митяй наигрывал задушевную мелодию, разочарованно потряс пустой бутылью над гранённым стаканом и пришёл к выводу, что настало время сходить за добавкой к недалеко живущей соседке бабке Матрёне, которая и производила ту самую спасительную жидкость не только для своего благополучного проживания, но и для удовлетворения страждущих потребностей в ней нуждающимся, за скромную натуроплату сельхозпродуктами.

– Митяй, – слегка заплетаясь в языке, обратился Федяй к своему товарищу, с удивлением разглядывая опустевшую бутыль, – влага закончилась, а день только в полдень подошёл, надо-бы к Матрёне, наведываться.

Митяй, ласково провёл ладонью по бокам Тульской гармони, здесь можно добавить, что Митяй не только хорошо играл на том самом музыкальном инструменте, но и безмерно любил его за отменное, мелодичное звучание, после чего вытянул потрескавшиеся губы, нежно поцеловал её в потрёпанные меха и только после этого задумчивого взглянув на пустую тару сделал своим удивлённым и в тоже время солидарным согласием; -согласен с тобой, вот только странно, как это она так быстро опустела.

В это время настенный часы прокуковали полдень, Митька повернулся, глядя на них мутными глазами и подняв к верху указательный палец важно проговорил; -до службы ещё далеко по времени и потому мы просто обязаны навестить почтенную Матрёну и непременно пополнить опустевший сосуд. Так ведь шельма не нальёт за спасибо! —воскликнул Митяй и в подтверждение своих слов стукнул кулаком по дощатому столу так, что пустая бутыль подпрыгнула и повалилась набок. После чего поднялся, поднял валявшуюся на полу кепку, решительно надвинул её на рано поседевшую голову и вышел в небольшую при доме пристройку, в которой взял лежавший в углу наполовину пустой мешок с зерном и в сопровождении своего товарища они двинулись в сторону проживающей через три дома от них, спасительнице Матрёне.

Как вы понимаете, в послевоенные годы купить за деньги на селе бутыль с горячительной жидкостью было куда трудней, чем за ведро зерна. Каким путём оказалось это зерно у сторожа Митяя после недельной отработки на складе, рассказывать я по понятным причинам не буду и поэтому пусть это останется глубокой тайной.

Через несколько минут они, облаянные в соседнем дворе полинявшей дворнягой, стояли возле такой же, как и сами, перекошенной калитки усадьбы одинокой бабки Матрёны.

Сгорбившая от сельскохозяйственных работ старуха с круглым, покрасневшим лицом, вышла на собачий крик к одноногим посетителям и встретила их, ласковыми словами неприличного содержания. -Всё ходите, ходите. Не дам без денег! —Грозно крикнула бабка, и собралась уходить по своим делам. Надо сказать, что под деньгами она подразумевала любую, сельскохозяйственную натуру.

– Так мы это, Матрён, не с пустыми руками. Вот такой платы тебе достаточно будет за полтора литра? – Живо предложил Митяй, опираясь на свой деревянный костыль и протягивая ей мешок для досмотра.

После тщательного, таможенного досмотра содержимого мешка, старуха с заблестевшими от ценной валюты глазами подозрительно замолчала, но в итоге скрепя словами и радуясь в душе, обнадёжила их; -литр дам, -твёрдо заключила она сделку, – и ни стакана больше.

– Да ты что, Матрёна! Побойся Бога, -возмутились продавцы, -имей совесть, накинь сверху хоть чекушку ещё.

– Нет сказала, или так, или никак! У меня и без вас несчастье, а вы ещё тут торгуетесь. Забирайте что даю и проваливайте отсель!

Митяй с Федяем переглянулись меж собой и решили узнать о её несчастье, так сказать проникнутся к ней глубоким сожалением и тем самым растопить сердце старухи на более выгодную сделку.

– Энто, какое такое несчастье у тебя? —С корыстным любопытством поинтересовался Федяй.

Бабка Матрёна смачно шмыгнула носом, утёрла его хвостом подвязанного платка и жалостливо пропела; – козёл мой, Борька, ногу сломал на подворье. Теперь резать надо, жалко ведь. Ведь он скольких коз отгулял на хуторе. Всем козлам козёл был, а тут такое горе случилось.

Рыжий козёл у Матрёны действительно был на весь хутор единственным из такого рода животиной, какой славился своим козлиным любвиобилием и ценился у неё на вес золота.

Если к примеру, у кого была коза и той вдруг приспичило по природной надобности, так при её загуле сразу шли к Матрёне и конечно приводили с собой ту самую распутную козу козлу, на расправу в природное удовольствие. Матрёне за то козлиное дело, кто сальцем приплачивал, кто зернишка притаскивал по силе возможности для курей, в общем благодарил кто, чем мог. Вот так они и жили вдвоём, Матрёна в продовольственное довольствие, ну а Борька конечно, в своё козлиное, безнаказанное распутство.

– А что так, колоть-то сразу? -Спросил хмельной Митяй, -ногу-то и вылечить можно. -Это как? -Встрепенулась Матрёна от услышанной надежды во спасение козлиной личности.

– Как-как, гипс надо ему наложить на конечность сломанную. Тут бабка сложная операция требуется, – со знанием дела, ответил ей Митяй, в надежде на халявное вознаграждение.

– Неужто можно? Ой милок, а ты сможешь тот самый гнипс наложить? – Отблагодарю как положено! Вот те крест! – протараторила старуха и в подтверждение своих слов, быстро обрисовала несколько раз на своей груди крест.

– Не гнипс, вешалка старая, а гипс. Что ж не наложить, смогу конечно. Знамо дело, на фронте довелось ентим делом заниматься. Там знаешь, всяко бывало. Ток дело енто дюже сложное, тут помощник нужен, без него никак не обойтись, – закручивая самокрутку важно проговорил Митяй и подмигнув своему другу спросил; -Федяй, поможешь животину излечить?