Виктор Кобеев - Генератор реальности. Рассказы

– Рогожкин, сумку под голову, живо! – скомандовал я, – и поверни её, да прижми, чтоб о пол не билась, иначе сам будешь искусственное дыхание делать, если захлебнётся рвотой. Ты что эпилептиков не видел?! Нина Петровна придавите ноги.

Я аккуратно прижал обе руки к полу. Постепенно судороги прекратились, тело обмякло, хрипов и стонов не стало, дыхание успокоилось. Мы перенесли несчастную на диван. Вскоре прибыла бригада медиков и нас попросили удалиться из лаборатории.

– Пойдёмте, я кофе заварю, а то меня скоро также будет трясти, – заведующая пригласила к себе в кабинет.

Чашка ароматного горьковатого напитка немного сняла нервное напряжение последних минут.

– И как часто вам приходится вот так вот, Нина Петровна?

– Пятый раз за последние два месяца.

– А до этого?

– Валя работает уже седьмой год и ни разу ничего подобного не было.

– Что медики говорят? Вы не в курсе?

– Отчего же. Мы вместе с ней, ходили на консультацию в центр психического здоровья. Доктора тоже в растерянности, слишком нетипичная картина. Они говорят, что приступы могут быть спровоцированы какими-то внешними факторами. Только вот какими, они однозначно определить не могут.

– Что такого могло произойти за эти два месяца, чтобы здоровый человек так тяжело заболел, как вы думаете?

– Единственное, что приходит на ум, и об этом я говорила медикам, – в раздумье произнесла наша собеседница, – так это авария на рентгеновской установке, с помощью которой мы пытались просветить находки.

– А подробнее можно?

– Месяца два назад с места раскопок мы привезли два «яйца». Вообще-то это камни, килограмм по двадцать каждый. Сначала думали, что это просто булыжники, но потом на поверхности проступили какие-то надписи. На каком языке они сделаны, установить так до сих пор, и не удалось. Мы подключили специалистов по древним языкам и математиков, но пока всё без толку.

– Простите, а математиков зачем? – поинтересовался я.

– Ну как же? У них свои методы работы, которыми обычно пользуются в криптографии. Знаете, очень эффективно получается, когда задача решается на стыке наук. Это, хотя и сложно, потому что специалисты не всегда понимают друг друга, – продолжала археолог, – но результат, как правило, превосходит ожидания. Не помню, кому уже в голову пришла светлая мысль проверить эти булыжники с помощью рентгена, но попробовать, попробовали. Валя как раз и работала лаборантом. Один из наших рабочих установил камень на подставку. Первое «яйцо» просветили без проблем, а вот второе… Как только попытались сделать снимок, что-то произошло с электричеством, энергетики говорят – перенапряжение в сети. Хлопнуло так, что вылетели стёкла. Лаборантка находилась по правилам безопасности в соседнем помещении. Это её и спасло от травм. Но, похоже, она очень сильно испугалась.

– Что взорвалось, Нина Петровна?

– Сама установка. Никакой утечки радиации, к счастью, не было. Нас потом проверяли специалисты. Отклонений от нормы они не нашли.

– Ясно, но не совсем. Рогожкин, ты, кажется, пришёл в милицию из электриков?

– Да, я раньше работал в энергетической компании мастером.

– Тогда тебе и карты в руки. Найди главного инженера университета и выясни у него, что там было, а потом поинтересуйся у своих бывших коллег – энергетиков, послушай, что они скажут, хотя бы и неофициально. Действуй. А мы пока здесь будем разбираться с головой каменной бабы.

– Нина Петровна, что произошло с древней скульптурой?

– Сначала мы думали, что из-за перепада температур разрушился слой клея – это, так сказать официальная версия. Однако после того как наши реставраторы в лаборатории попытались вновь поставить голову на место, то оказалось, что она просто не подходит!

– Как это, не подходит. Другая голова что ли?

– Получается, что так. С виду всё один в один, а плоскости контакта чуть-чуть не стыкуются.

– Мистика какая-то, – вырвалось у меня. – Значит, кто-то пытался заменить голову, но не получилось?

– Когда мы поняли, что есть проблема, то просмотрели под большим увеличением снимки, сделанные раньше, и сравнили их с теми, что мы получили во время реставрации. Сейчас, одну секунду, – заведующая лабораторией вышла в коридор и вернулась через минуту, несколько растерянной.

– Все фото были в том ноутбуке, который оказался в аквариуме. Единственное, что осталось – это несколько изображений у меня на флэшке. Давайте посмотрим хотя бы на то, что есть.

Через минуту я увидел на экране монитора четыре фото в разном масштабе. При самом крупном увеличении на поверхности камня явно просматривались чётко очерченные бороздки, видимо от обрабатывающего инструмента.

– Вот и мы были в шоке, – видя моё удивление, прокомментировала заведующая лабораторией, – нет сейчас инструмента, способного работать по камню таким способом и с такой точностью. Учтите ещё и то, что материал, из которого сделан идол – базальт, а по твёрдости он на втором месте после алмаза. Поэтому вопросов о происхождении каменной бабы более чем достаточно. Единственное что мы не успели, так это сделать снимок на плёнку. Цифровое фото доказательством не является, как вы знаете. Наше удивление ещё более усилилось после того как через несколько дней мы повторно сфотографировали отреставрированный объект. Бороздки исчезли, как будто их и не было совсем! Видимо поверхность была обработана уже по-другому.

– Сложно уж больно получается всё у вас, Нина Петровна. И технологии из другого мира и замена части древнего идола, непонятно с какой целью.

– Так ведь на простые вопросы и отвечать не интересно, – с улыбкой возразила женщина.

– А каменные яйца, случаем подменить не пытались?

– Не только пытались, но и, похоже, сделали это. Давайте спустимся вниз, в хранилище, и я попробую объяснить всё на месте. После того как была попытка кражи, наиболее ценные экспонаты мы поместили в бывший спецхран. Там где раньше находился партийный архив. Пойдёмте, сами увидите.

Спустившись на четыре десятка ступеней вниз, мы оказались возле перегородки, сделанной из прутьев арматуры, толщиной в ножку стула, которая отгораживала небольшой коридор. Решётчатая дверь открылась с противным скрипом. Поворот, ещё поворот, и мы на площадке перед массивной железной дверью. Низкие арочные своды над головой и малюсенькое окошечко, почти под потолком, закрытое старинной кованой решёткой, мгновенно освежили в памяти творения Александра Дюма. Однако помещение спецхрана было сделано на совесть и кардинал Ришелье, наверное, позавидовал бы. Сразу видно, что партия заботилась о своём прошлом или боялась, чтобы о нём кто-нибудь случайно не узнал.

– Будьте добры, помогите мне, пожалуйста, – попросила археолог, – дверь тяжёлая и замок здесь такой, что открывать его надо только вдвоём. Один должен, обязательно повернуть ручку вниз до упора, и держать её, а второй – одновременно открывать его двумя ключами. Сделано всё так чтобы в спец хранилище нельзя было зайти в одиночку.