Василий Лягоскин - Либерея. Четвертая история из цикла «Анекдоты для Геракла»

– Ты куда? – села рядом и затрясла гривой роскошных волос Артемида.

По другую сторону прижалась к его мощному бедру своей ножкой Афина, которая сегодня отличалась короткой прической.

– Как куда? – даже удивился, – за Книгой!

– Как бы я хотела пойти с тобой!

– Щас! – подумал про себя Сизоворонкин, – это все равно, что идти на рыбалку с женой – ни рыбы, ни пьянки, ни…

Муж рано утром собирается на рыбалку.

Жена, проснувшись:

– Возьми меня! Муж (растерянно):

– К… куда?

Жена (томно потягиваясь):

– Куда хочешь! И как хочешь…

И все! Какая там рыбалка…

– Стой, – остановил Лешку-Геракла слитный девичий выкрик.

Алексей остановился, не решаясь бросить опасливого взгляда назад. Потому что предположил, что анекдот сейчас претворится в жизнь.

– Ты прямо так и пойдешь? – захихикали сзади богини.

Сизоворонкин опустил голову. Его наряд – неряшливо скомканные тряпки в руках – сейчас прикрывал разве что пупок. Это его не смутило – ведь прежде чудо-костюм сам знал, в каком виде ему являться перед новыми героями затянувшейся одиссеи.

– Щас! – передразнили его девчонки – божественные во всех смыслах.

Они тут же вскочили с ложа, и оказались рядом с полубогом. В результате короткой борьбы, где сам Сизоворонкин лишь задавался вопросом: «Не порвут костюмчик-то?», – одеяние оказалось в руках Афины, развернувшей набедренную повязку так, что один конец ее оказался на полу, а второй принялся наматываться на… В общем, Алексей весь отдался воле ее шаловливых ручек, лишь сознанием обратившись к Артемиде.

– Ты же сам просил об управлении артефактом? – попеняла ему богиня охоты, – Гера полночи старалась, настраивала пульт на тебя.

Лешка почувствовал, как его лицо стремительно заливается румянцем – хотя этого он от себя никак не ожидал. А в памяти возникали картинки минувшей оргии – как иначе можно было назвать события ночи, когда супруга Зевса нагло и бесцеремонно отодвинула в сторону более молодых (и, как оказалось, менее опытных) богинь, и сама занялась «настройкой». И это у нее получалось лучше! Так, что Сизоворонкину временами становилось стыдно – что ж он так халатно отнесся к обучению молодого поколения премудростям, которые, несомненно, должны были пригодиться в их бесконечной жизни?!

– А Зевс? – похолодел вдруг Сизоворонкин, – испепелит ведь!

Дворец действительно содрогнулся, но в этом грозном рокоте полубог с искренним удивлением распознал снисходительное одобрение – словно громовержец неведомым способом подмигнул ему: «Ну, как тебе моя женушка?!».

– О, времена! О, нравы! – вспомнил он чью-то широко известную фразу, переводя взгляд на Афину, которая закончила, наконец, пристраивать повязку на его могучих чреслах и теперь отступила, любуясь делом своих рук.

Женщинам на заметку

Замужество – это когда смотришь на симпатичного, стильного мужчину; смотришь, смотришь и думаешь: «Надо мужу такую же куртку купить!».

– Ну, молодой; ну, стильный, – немного испугался Сизоворонкин, – только давайте сейчас только про куртку. Что с ней не так?

Испугался он не слова «замужества», а непривычного ощущения – на нем вдруг не оказалось набедренной повязки, а на плечах приятно скрипела натуральной кожей куртка-косуха, которая не прикрывала ничего ниже пояса. Богини весело захохотали и легко повалили сто сорок килограммов мужской плоти обратно на ложе. Лишь через пару часов (по ощущениям) Алексей, наконец, смог приступить к изучению новых возможностей подарка Геры. Перед восхищенными девами представал поочередно могучий султан, чья одежда блистала нереально крупными бриллиантами, французский денди, в чьи узенькие брюки-дудочки каким-то чудом втиснулись мощные ноги Геракла. Но больше всего Афине с Артемидой понравился Геракл в роли (и в костюме, естественно) Филиппа Киркорова. Этот костюм блестел мишурой даже ярче султанского.

Алексей попытался запеть: «Единственная моя!..», – но тут же заткнулся. Не из-за отсутствия вокальных данных, а потому, что таких «единственных» сейчас рядом стояли две, и выражение лиц у них было под стать язычкам, которые в жадном предвкушении облизывали пересохшие девичьи губки.

Сизоворонкин от греха подальше скомандовал чудо-костюму: «Автонастройка!», – и шагнул за дверь, прямо в теплую воду, напоенную каким-то чудесным ароматом.

Пловцы, если вам не удалось побить рекорд – замочите его!

Алексей попытался вынырнуть наружу – к новой реальности. Последняя встретила его лицо мягко и волнующе. Полубог подумал даже, что сам громовержец призвал его в свои апартаменты на инструктаж, и что это в грудь Геры он уперся своим носом. Рот, кстати оказался прямо напротив розового соска, и Лешка без всякой команды впился в это лакомство. Над головой раздался ликующий женский крик, а в крепких мужских руках изогнулось напряженной дугой тело, которое Сизоворонкин прекрасно помнил.

– Клеопатра! – выдохнул он, когда перед ним, наконец, оказалось – в последнюю очередь – женское лицо.

– Нет! – захохотала ничуть не обидевшаяся красавица, действительно удивительно похожая на египетскую царицу, – эта старая потаскуха сдохла еще триста лет назад. Она давно сгнила – вместе со своим змеиным ядом. А я нынешняя царица Египта – Зенобия. И пусть кто-то скажет, что она была краше меня!

Царица соскользнула с колен Геракла и предстала перед ним по пояс в воде – прекрасная и удивительно похожая на свою далекую предшественницу. Но в этом шальном выкрике Лешка все-таки распознал чуть заметную нотку возмущенного огорчения – видимо, давнюю знакомую Сизоворонкина в Египте до сих пор помнили и славили. Но теперь неистово принялись восславлять именно ее, Зенобию. Множество голосов заставили Алексея тоже вскочить. Воды в огромном бассейне чуть поубавилось, и уровень ее для напрягшего мускулы героя стал как раз… В общем, Зенобии все равно было по пояс.

Теперь всеобщее внимание переключилось на фигуру полубога; он отчетливо расслышал и женские, и – к собственному неудовольствию – мужские восхищенные крики. Потому что в этих криках была немалая доля страсти и вожделения. А Сизоворонкин к такой противоестественной страсти никогда не стремился. Тем более теперь, когда к нему опять тянула руки самая прекрасная женщина на Земле. Ну, вот таким традиционалом он уродился!

Вчера играли на раздевание… Я уже была не против того, чтобы раздеться, но карта блин, не шла…

Лешка огляделся. В этой зале карта шла всем, причем исключительно козырные тузы. Большую часть огромной залы занимал бассейн, в котором нежилось десятка два обнаженных аборигенов. Делить по парам этих «тварей» он пока не стал – какие-то уж очень причудливые человеческие конфигурации сложились тут к моменту его появления. Бассейн по всей окружности окаймлял невысокий широкий бортик, который чей-то каприз превратил в пиршественный стол. Чего тут только не было! А слуги (или рабы?) тащили и тащили все новые блюда и кубки. Кстати, прислуга тоже была вся, как один, обнажена, и представлена миленькими девушками, и не менее прекрасными юношами, которые четко делились на две категории – мужественных самцов, которые ждали приказа с кубками в руках, и женоподобных мальчиков с подведенными глазками и похотливыми улыбками.