Андрей Зотиков - Ходили мы и вы походами. Сборник рассказов о подводниках

Злорадно ухмыляясь в предвкушении, Вася придал блину ускорение и катнул его под койками…

Ну, что тут можно сказать? Будучи в увольнении, наш дискобол нарушил завет заместителя начальника факультета по политчасти и залил себе в организм стакан водки. А ведь замполит факультета, инструктируя нас перед увольнением, всегда говорил (с хорошим украинским акцентом):

– Тоуарищи курсанты! Не пейте уодку. Пиука? Ну, пиука можно!

Если бы Вася «уыпил» кружечку «пиука» вместо «уодки», возможно, он и не промахнулся бы. Хотя, с другой стороны, в кубрике было темно, поэтому даже трезвому трудновато было бы попасть блином в яблочко.

В общем, блин, как и предполагалось, попал в ножку койки… Но не пятой, как рассчитывал Вася, а шестой. Там, свернувшись калачиком, спал командир отделения по кличке Ёжик.

Эффект, произведённый ударом блина по койке, превзошёл все ожидания. Ёжик не только проснулся в холодном поту, он ещё и грохнулся с койки на палубу. Причём в полёте зацепил головой тумбочку (шишка на лбу!), ударился рукой о соседнюю койку (синяк на локте!) и проехался коленом по паркету (ссадина на ноге!).

Пока шёл процесс травмирования Ёжика, блин под его койкой совершал круговые движения на месте, сопровождаемые ускорением вращения и усилением грохота. В радиусе метров десяти от эпицентра, с коек поднимались заспанные головы. Головы озирались по сторонам, хлопали глазами и вежливо интересовались:

– Какой… курве… нех-х… делать?

На следующий день невыспавшийся Ёжик решил наказать Васю и слегка поколдовал над его койкой, пока тот совершал вечерний моцион.

Умывшись на ночь, Вася, как обычно, с размаху уселся на койку (они у нас были пружинные, если сесть с подскока, можно немного покачаться). Но койка качаться не стала, а Вася сказал:

– У-у-й-ё-ё-ё! – потому что под койкой оказалась лежащая на боку баночка (не стеклянная из-под варенья, а деревянная, в виде флотского табурета). Потирая ушибленный зад, Вася нагнулся, достал баночку и, встав на колени в ногах койки, выставил её в проход. Потерев ещё раз мягкое место, он прыгнул назад – головой на подушку. Спина его при этом сильно соприкоснулась со второй баночкой, лежащей также под койкой, но ближе к изголовью.

«Ёжик, блин!» – подумал он, услышав довольное сопение из-под одеяла своего командира отделения. Мысленно завязав узелок на память, Вася достал из-под койки вторую «мину» и поставил её рядом с первой. Немного подумав, он на всякий случай заглянул под койку – мало ли чего туда ещё напихали? Ничего больше не обнаружив, он взялся за угол подушки, чтобы поправить её, но …подушка вырвалась из его рук, точнее, он не смог её поднять. Было такое ощущение, что её приклеили к матрасу.

«Не понял, это как?» – оторопел Вася. Осторожно потрогав подушку, он понял, «как». Под наволочку чьей-то шаловливой рукой был засунут вчерашний пятнадцатикилограммовый блин от штанги! «Ёжик не мог до такого додуматься», – подумал Вася. Похоже, число его недоброжелателей росло не по дням, а по часам. Пришлось ему ощупывать всю кровать – на предмет ещё каких-нибудь пакостей. Но больше он ничего не обнаружил (а там ничего больше и не было!).

Перед следующим увольнением в город, прежде чем одеться, Федя внимательно осмотрел всю форму, чтобы не попасть впросак – он догадывался, что супостат не дремлет! Но визуально всё было в порядке: рукава на форменке не завязаны; только что отглаженные брюки он из рук не выпускал – достал их из рундука, снял с вешалки, погладил и повесил обратно на вешалку; прощупал на всякий случай ботинки – кнопок не было; бескозырка в порядке. Даже не верится, что на сей раз обошлось без эксцессов.

Федя с помощью двух друзей влез в форменку, снял с вешалки брюки и сунул ногу в штанину. Нога почему-то застряла… А Федя – не аист, чтобы долго прыгать на одной ноге! Попрыгав немного, он потерял равновесие и, споткнувшись, грохнулся на палубу. Под общий хохот всего кубрика. А стоявший от него на безопасном расстоянии Вася о чём-то весело нашёптывал приятелям.

Всё было просто. Ещё часа за два до подготовки к увольнению он вынул брюки Феди из рундука, зашил штанины в самом низу (каждую в трёх местах – оно и прочно, и незаметно!) и повесил на место. Он всё точно рассчитал: хозяин брюк не станет их разглядывать перед глажкой, а просто, сняв с вешалки, подравняет стрелки, погладит и повесит на место. А поймёт, что они зашиты только тогда, когда сунет ногу в штанину. Так и получилось, на радость окружающим.

Вечером, вернувшись из города, Вася…

Стоп! Пожалуй, хватит! Между прочим, всё это случилось на первом курсе. А учились мы пять лет. И всё это время ребята-супостаты постоянно подкалывали друг друга, вечно придумывая что-то новенькое. Если обо всём рассказать, ты, дорогой читатель, глядишь, захочешь поэкспериментировать и сотворишь какую-нибудь из этих пакостей с приятелем. А я потом буду виноват! Придумай что-нибудь своё и твори на здоровье! И учти, что все описанные здесь пакости запатентованы!

Подводная лодка идёт на глубине 40 метров. Ночь. В пятом отсеке вахтенный моторист старшина второй статьи Махмутов Азиз Алекпер-оглы, причмокивая от удовольствия, уплетает за обе щеки хороший шматок сала, аж за ушами трещит!

Мех, зайдя в отсек, остолбенел – впервые увидел мусульманина за таким непотребным занятием. Выйдя из ступора, спросил:

– Азиз, ты что делаешь?

– Кушат хочэтся, тащ, – с набитым ртом отвечает боец.

– Ты же мусульманин, дорогой! Разве тебе можно свинину?

– Вай! Аллах под водой нэ видыт, да?..

К политзанятиям готовились на высшем уровне, ибо разведка донесла: будет проверяющий из штаба базы.

Группу «лёгких сил» проверили быстро, замечаний практически не было. Проверяющий – капитан 1 ранга с огромной лысиной, замаскированной редкими, но длинными волосёнками, зачёсанными от уха до уха, – удовлетворённый началом проверки, перешёл в кубрик БЧ-5. Там со своими «маслопупами» занимался командир моторной группы.

– Ну что, товарищ старший лейтенант, как в вашей группе дела? – спросил проверяющий после обмена любезностями в виде команд «Смирно!», «Вольно!» и традиционного доклада о присутствующих-отсутствующих.

Интересно, какие варианты ответа он хотел услышать? Что в группе БЧ-5 все глупы, как пробки, на занятиях спят, конспектов нет, тетради пущены на письма любимым девушкам? А вместо этих самых политзанятий следовало бы организовать курсы русского языка, ибо БЧ-5 наполовину состоит из мусульман («моя твоя не понимай!»), а вторая половина – из тех славян, которые в слове «ещё» делают четыре ошибки? Естественно, он услышал от старлея, что бойцы всё знают, в группе – сплошь отличники боевой и политической и вообще, проверять тут нечего!