Наталья Барабаш - Желтый мокасин для любовника. Веселые рассказы

Подходит ко мне перед занятием. Аж захлебывается от возмущения.

– Слушай, как же эти австрийцы нашу страну ненавидят!

– Да с чего ты взял? Как раз у Австрии с нами давняя дружба…

– Ой, ты мне не рассказывай! Ты у них в пересыльном лагере для беженцев из России была? Нет? А я был!

– И что?

– Да полный кошмар! Это никакой не лагерь. Выделили им какую-то усадьбу или дом отдыха. Здоровенное здание. Комнаты чистенькие. Уборщицы все убирают…

– Ну, и где ужас?

– Дальше слушай! Специально к ним учителя ездят – языкам обучать, как раз с таким приятелем приехал. Ну, деньги дают, само собой. А на еду посмотрел: во-от такие шматы мяса! У нас в Уренгое в платной столовке таких не дождешься.

– Так где ненависть-то?

– Ты что, дурочка? Не понимаешь? Они же это нарочно! Нагнали туда народу из Чечни и Дагестана. Беженцы! От кого беженцы? У нас что, война? Нет, хотят показать, что в России жить невозможно. Мол, у вас сплошной бардак! А мы, мол, тут людей в нашем капитализме бесплатно мясом кормим! Нет, это ж как надо Россию ненавидеть, чтобы такие деньги на санаторий для беженцев выбрасывать!

***

На перемене

– Натаха, прикинь, у них тут все на покупках в интернете сдвинулись. Прямо болезнь. Ладно молодежь! Старухи туда стадами поперлись!

Рядом с нами живет старушка – ходит, качается. У нас такие старушки если что покупают, у мошенников ванночки – ноги лечить. А эта повернулась на машинах! Она до сих пор сама на них наяривает. До дверцы доползает, божий одуванчик, на сиденье падает – и ка-ак понеслась! Так вот, она третью машину за три года меняет. Ищет по интернету модель поновее и покупает, а старую продает. Приходит такая: вы ничего в интернете не качаете? А то у меня что-то трафик плохой! Я бы на месте внуков мозги у бабушки проверил!

– Так что проверять, если она и машину водит, и в интернете сидит!

– Так и я про то. Это ж дурдом! Нормальная бабушка сидит, ноги в ванночке, и шапки вяжет!

Прощаемся перед выходными. Учительница пожелала хорошего отдыха. Все встали, собрались выходить.

– Стойте! – кричит Вася. Все замерли.

– Счас! Я скажу! Подождите!

И роется в тетради. Минуту роется, две.

– Что ты хотел сказать? – спрашивает учительница.

– Счас! Подождите!

Все ждут.

– Вот! Фрю! Хайль! – и Вася приветственным жестом вскидывает вперед руку.

Все вздрагивают. Вася чувствует: что-то не так. Смотрит в тетрадь:

– Нет, Фра! Хайль!

И снова вперед руку…

Я пугаюсь.

– Нет. Фри! Хайль!

Учительница натянуто улыбается. Никто ничего не понимает.

– Ну вот же! – обижается Вася и тыкает учительнице под нос тетрадку.

– О! – облегченно выдыхает учительница. – Frei|heit! (фрайхайт)!

То есть – свобода.

– Ну да! – бубнит мне Вася. – Я же и говорю: – Свобода! Все на волю! – снова вскидывает он руку. – Никаких уроков до понедельника!

Встречаемся после выходных.

Проходим еду. Надо рассказать, что у тебя в холодильнике есть, чего – нет, и что ты ешь на завтрак. Учительница по очереди всех опрашивает. Продукты надо выбирать из нарисованных в учебнике: молоко, сыр, хлеб, ветчина, овощи. Доходит очередь до Васи.

– У меня в холодильнике есть молоко и сыр! – говорит Вася.

– Прекрасно! А чего нет? – спрашивает учительница.

Вася пренебрежительно смотрит на картинки. И с гордостью заявляет:

– Водки нет!

– Почему? – от неожиданности спрашивает учителка.

Вася еще больше приосанивается и уверенно считывает с доски предложение, вставив нужное слово:

– Потому что я не ем водку на завтрак!

– О! Интересант! (то бишь интересно) – восклицает слегка выбитая с привычной колеи учителка.

– Вот, видишь, удивляется! – удовлетворенно шепчет мне Вася. – Они тут, небось, думают: все русские пьяницы, жить без водки не могут!

– А что ты пьешь во время завтрака? – делает попытку вернуться в знакомое русло учителка, тыча в картинку с чаем и кофе.

– Я пью на завтрак только вино! – говорит Вася. И, почувствовав напряженную тишину, добавляет. – Иногда… как его… Биир.

– Вася, ты уверен? – спрашивает ошеломленная учительница. – Ты пьешь вино на завтрак?!

– Йа, йа! – гордо говорит Вася. – В Руссланде многие тринкен на завтрак нихт водка, только вайн. И добавляет по-русски. – Все ж таки мы европейцы, а не какие-нибудь там…

Учительница, потрясенная таким русско-европейским обычаем, плавно сворачивает с темы.

– Слушай, – шепчет мне Вася. – Я только не пойму, вот это слово: фрюштук – оно что значит?

– Вася! Фрюштук – значит завтрак! Мы про него полурока талдычим! И ты только что сказал, что пьешь на завтрак вино! И вся Россия пьет…

– Блин! Я ж думал: фрюштук – это сколько штук ты за раз выпиваешь. Еще удивился, что они в штуках считают. Ты это… Скажи ей, а? А то неудобно: опозорил страну!

После уроков спрашиваю:

– Что, устал? Тяжело?

– Да ладно! – машет по-мужски снисходительно. – Я-то что! Учителку жалко!

– Почему?

– Ну как? Ей за две недели надо из русского мужика австрийца сделать!

На уроке не даются Васе артикли. Пыхтит, краснеет, но никак в них не попадет. А тут вдруг отвлекся и стал увлеченно рыться в конце книги. Наконец где-то в оглавлении тычет мне слово:

– Натаха, а вот этот артикль – он какой?

Вглядываюсь в мелкие буквы. Артикльтанц.

– Не знаю, – говорю. – Тебе, Вася, что, своих артиклей мало? Как ты его вообще тут выискал?

– Эх, – говорит Вася осуждающе-назидательно. – Не читаешь ты, Наташа, дома учебник!

На перемене подзывает учительницу.

– А это что? – спрашивает по-русски. Его уже все тут понимают.

– Не знаю! – говорит растерянно учительница.

– Как это? У вас в немецком языке есть артикль, может, очень важный, а вы его не знаете?

– Но у нас нет такого артикля! – изумляется учителка. Еще раз вглядывается:

– А! Это шутка! Вот!

Листает до страницы, где схемой обозначены движения партнеров в танце и написано: артикль танце.

– Ну, вот теперь понятно! – говорит строго Вася. И шепчет мне:

– Скажу жене дома: проходили танцевальный артикль. Весь урок с училкой протанцевал!

На перемене:

– Раньше я думал: как хорошо, что мужики не рожают!

– Ну? А теперь?

– А теперь посмотрел на эти артикли. Думаю: лучше б родил. Ушел бы отсюда нафиг в декрет…

Прихожу на занятия. Вася уже сидит. И все входящие говорят ему по-русски:

– Васья! Привьет! Как дела!

Вася чинно отвечает.

– Отлично! Ну, повторите: от-лич-но!

Потом тихонько толкает меня в бок.

– Слушай, Натаха! А может, мне пойти тут русский преподавать? А что? Русских-то здесь до хрена!

– Не поняла. При чем здесь – русских до хрена? Им же родной язык учить не надо. Кому ж ты будешь преподавать?