Виктор Елманов - Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах

Пес беспородной тоски
Точит червем нутро.
Штопаные носки,
Сцеженное ситро.

Злая потребность – быть,
Горькая – определять.
Это не заячья прыть,
А соловьиная стать.

Вневременной разрыв,
Маленькая швея.
Североморский налив,
Стертая колея.

Потусторонних зим
Неизлечим набат.
Ты одинокий мим,
Переходящий над.

* * *

Розовые огни.
Хвою несут во двор.
В спящего загляни —
Вымытый коридор.

Скрытые зеркала.
Смятая полутень.
Сыплет из труб зола
В предновогодний день.

Крышечные дома,
Солнце в зимнем саду.
Может, и я сама
Завтра из жизни уйду.

* * *

Мраморные дворцы.
Факелов дымный вздох.
Мехом зимней овцы
Мир ослеп и оглох.

Отшелестели балы,
Светская суета.
Не короли голы,
А колыбель пуста.

Будет июль или март,
Разницы никакой.
Между охот и карт
Лист в колее с водой.

* * *

Вырваться
не жалея
срамного задатка
без лица
от горя шалея
наперво сладко
В дым
перелиться
кличем стозвонным
недо-любим
перепелица
просекам сонным
им
Весны туманят
скатные росы
треснет вдали
суженый глянет
русые косы
на млечной мели

* * *

Руки усталые
руки печальные
не откажи
прими
волости малые
волости дальние
не отложи
взгляни
улочки сонные
улочки синие
небом прикушен
луг
завороженные
в май уносимые
душен
гусиный лук
к лету
до дождичка
выйти за изгородь
свистнуть
– А ну где край
– Нету нисколечко
слезы повыклевать
сникнуть
а есть ли май
Белые лебеди
лютые вороги
глаз голубая тьма
в людях лишь нелюди
городу дороги
знаю давно сама
четные стороны
желтые лютики
на перекрестках лишь
вещие вороны
гибкие прутики
брызги известки
в тишь

* * *
Переживают игру
Между блинов и котлет.
Белым мелом затру
Строчки в книге примет.

Сквозь цветное стекло
Нервы, как провода.
Молоко потекло
По плите, в никуда.

Острие лепестка
По живому скребет.
От свистка до свистка
Будет вздох или год.

Веретена поют
О простывшем тепле.
Бесприютен уют
На бездомной земле.

В прострелянном солнцем лесу
блуждаю и выход ищу.
Не слышно ни шума машин,
ни криков детей и мужчин.

Куда путь держать? Невдомёк.
Устало присел на пенёк…
Достал из котомки харчи…
И вдруг увидал я… лучи!

В прострелянном солнцем лесу
лучи освещали листву,
сквозь тени куда-то неслись,
как будто их ждал где-то приз.

Тут щелкнуло что-то в мозгу —
наверно и я так смогу,
и мысль пробудилась во мне:
идти по лучистой волне
туда, куда солнце их шлет,
где к выходу, верно, есть ход…

Так всё и блуждаю
и выход ищу
в прострелянном солнцем
житейском лесу.

* * *

Вот моросит весенний дождик
мельчайшей пылью на снежок.
Когда ж приедешь ко мне в гости,
родной, любимый мой дружок?

Уж скоро этот дождик скромный
неспешно смоет все снега,
своей неспешностью любовной
наполнит влагою луга.

А ты в делах летаешь где-то,
весенней тучкою паря.
Мой милый друг, уж скоро лето —
наполни влагою меня.

Сегодня вновь задело время
прикосновением к щеке…
Не возвращайся к старой теме,
твоя рука – в твоей руке.

Не став рабой, ни Буратино,
ни ступой с Бабою Ягой,
распутав жизни паутину,
нашла свой ключик золотой.

И сквозь волшебную завесу,
не забывая февраля,
идешь по жизни ты принцессой,
творя судьбу из хрусталя.

Что-то кольнуло…, и вот
сон отступает опять…
Всплыл вдруг далекий фокстрот,
женщины стройная стать,

синий в горошек сатин
плавно мелькает меж пар..,
тает во рту сахарин..,
в лампе коптится нагар..,

волосы треплет рука..,
теплая мягкая грудь,
словно перин облака,
манит и тянет уснуть..,
и, усыпляя, мне шлет
веру, любовь, исполать
детства далекий фокстрот,
женщина, видимо, мать…

Ну, вот и всё, что между нами было.
Огонь дрожит, и струны дребезжат.
Ничто бы нас, поверь, не разлучило,
лишь слухов вздорных сладкий мармелад.

Видать, мы сами в этом виноваты:
на сплетни сладкие доверье разменяв.
Ну, вот и всё. Упала мгла расплатой,
вдруг расколов пленительную явь.

Как видишь, мы, обидев подозреньем,
впустили сами в души едкий мрак.
Ужель любви распались наши звенья?
Вдали горит спасительный маяк.
Куда же деть, что между нами было?
Ведь струны душ во тьме ещё звенят,
а ночь пройдет, но чтобы дни светили,
давай забудем слухов мармелад.

Незримо и негрубо
в таинственной глуби
беззвучно твои губы —
в ночи кричат: «Люби!»

Их много, словно стая.
Я вижу шепот их.
И вот подушка тает
на облаках лихих.

Негрубо и незримо
живут со мной они,
и каждый день я с ними
купаюсь в их любви.

Мы зашли с тобой в чудное место —
в том кафе не бывал никогда.
Ты сияла алмазом невесты
и блистала в кафе, как звезда.

Попросив сигарету из пачки,
я втянул её запах в себя…
Не тревожься, родная чудачка,
это лишь ностальгия моя.

Вспомнил вдруг я картину другую…
В том кафе дым такой же витал.
Резанула она: «Не люблю я!»
и ушла в сигаретную даль…

Положу сигарету я в пачку —
ты же знаешь, что я не курю.
И прости, дорогая чудачка,
за минутную слабость мою.

***
В том лесочке под сосною,
помнишь, по весне,
целовались мы с тобою
там наедине.

Вырос лес, и под сосною,
под весенний цвет,
мы целуемся с тобою
вот уж сорок лет.

***
Мы с тобой присматривались долго,
А сошлись – стремительно, как ветер.
А цветы-конфеты – что в них толку?
Много есть других вещей на свете.
А у нас задача – научиться
Быть не только вместе, но и рядом.
Пропускать занудливые лица,
Излучать причудливые взгляды.