Виктор Лензон - Похудевшая корова ещё не газель. Виртуальные пословицы из частного собрания

Русские народные пословицы – это афористическая философия здравого смысла. Пословицу, как и обряд, нельзя просто так сесть и придумать. Она возникает как следствие народного опыта, каждое слово в ней отшлифовано временем, и в этом смысле пословица подобна металлу высокой пробы, наличие чистого вещества в котором близко к абсолюту.

В русской народной пословице сложилось неповторимое сочетание наблюдательности, смекалки, мудрости, озорства и образности, которое делает её настоящим феноменом культуры. Однако подлинное, бытовое значение пословиц – в их непосредственной связи с повседневной жизнью, обеспечивающее их актуальность по сей день. Тематический диапазон пословиц охватывает фактически все стороны быта, демонстрируя наблюдательность народа, его этику и мораль. Во многих случаях пословицы – устный справочник по народной дидактике и педагогике. Надо помнить, что русские народные пословицы появились задолго до Фрэнсиса Бэкона, Яна Амоса Каменского, Иоганна Генриха Песталоцци и Антона Семёновича Макаренко. В отсутствие институтов педагогики их функцию выполняло само общество, нередко формулируя правила поведения именно в устном фольклоре – в основанных на опыте пословицах-нравоучениях:

Без труда не выловишь и рыбки из пруда

Берегись козла спереди, коня сзади, а человека со всех сторон

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке

Бойся бед пока их нет

Бог-то бог, да сам будь не плох

Кто старое помянет, тому глаз вон , а кто забудет – тому оба

Слепой косого не учит

Впрочем, несмотря на видимую практичность и направленность на повседневный быт, русские пословицы в доходчивой, часто юмористической форме нередко обсуждают и вполне отвлечённые темы. Вот как, например, в пословицах и поговорках звучит тезис о том, что, выражаясь в философской терминологии, любая система стремится к равновесию: «Чтобы служба мёдом не казалась», «Ложка дёгтя в бочку мёда», «Любишь кататься – люби и саночки возить» и т. д.

Как известно, язык пословиц резко отличается от того, который принято называть литературным. Прежде всего, это относится к так называемой ненормативной лексике (по моей статистике она встречается примерно в 6 – 6,5% пословиц). Однако, для кого, собственно, не нормативной? По мере удаления от касты простых людей ощущение «не нормативности» пропорционально возрастает. Однако то, что одними воспринимается как грубое ругательство, для других является лишь обиходным озорным словом. Что очень хорошо видно на примере русских народных пословиц, которые никогда не ставят задачу кого-либо обидеть или обругать, но порой с помощью «озорных слов» точно выявляют смысл жизненного наблюдения-мудрости. Как, например: «Захотела баба после ужина по….ь, так ужинать не дали». Грубо? Но без этой грубости смысл был бы утерян в галантных выражениях, в целом народу не свойственных.

Со временем озорство русского языка в народных пословицах обрело и иное значение. «Системный файл» разделения естественно проявился и в языковой среде. Представим себе, что вновь и вновь возникающие русские пословицы стали бы говорить литературным языком серебряного века. В этом случае они просто потеряли бы свою самобытность и перестали быть таковыми. Получается, что, сохраняя ненормативную с чьей-то точки зрения лексику, устный фольклор, таким образом, заботится о своём самосохранении и идентичности. Фактически, в ряде случаев язык пословиц – это своего рода диссидентский язык в отношении классической литературы, определяющий границы между различными сферами вербального творчества.

Откуда берутся русские пословицы? Кто их придумывает? Ответ, как будто бы, напрашивается сам собой: народные пословицы сочиняет, конечно же, сам народ. Но как? Для создания пословиц люди собирается народное вече? Давайте, мол, сочиним пословицу: сначала предложим тему, рассмотрим варианты, а потом утвердим общим собранием? Конечно же, нет. Как и народную песню, пословицу сочиняет, а, точнее, рождает, в конечном счёте, кто-то один. Разумеется, это человек из народа, поскольку пословица тем и отличается, что отражает ментальность всего этноса, частью которого является безвестный сочинитель, подхватывается им и распространяется в народной среде. Конечно же, безвестность конкретного автора отнюдь не означает, что его не существует вовсе. Пословица возникает из быта, его правил и порядка. А в этом порядке нет такой функции, как сочинитель пословиц, как не предусмотрена «штатная единица» автора анекдота или свадебной песни. По этой причине автор пословицы, как правило, не известен, хотя его порождённое опытом этноса произведение – а пословица – это настоящее литературное произведение – живёт, в силу весьма малой изменчивости сознания этноса, веками.

Впрочем, есть и иные пути возникновения пословиц. Один из них – афоризмы персонально известных людей, высказывания которых порой столь точны, афористичны и вместе с тем наполнены подлинно глубоким смыслом, что становятся частью речи огромного числа людей, то есть, по сути дела, пословицами. Ещё их называют «крылатыми фразами», признанными классиками которых в России были, как известно, А.С.Грибоедов в его буквально разобранной на пословицы комедии в стихах «Горе от ума», И.А.Крылов, почти каждая басня которого заканчивается афоризмом-резюме, ставшим впоследствии пословицей, А.Н.Островский – в его пьесах само название нередко совпадает с русской народной пословицей: множество других хорошо известных людей из сферы литературы, науки, философии и искусства.

В последнее время появился ещё один источник пословиц, а. точнее, псевдо-пословиц. Это многочисленные телевизионные сериалы, в которых сценарист и режиссёр моделируют пословицы в качестве аттрактивного речевого материала персонажей с целью характеристики социальной и профессиональной среды, а также героев телефильма. Среди них такие «шедевры» как «Понеслась душа в рай, а ноги в милицию» или «лучше стоять на земле, чем лежать в могиле» и т. п.

Кроме того, уместно сказать и о феномене межэтнического распространения пословиц, всегда легче пересекавших границы, чем сами люди. Так, в русском разговорном языке бытует множество белорусских, украинских, пословиц (часть из них приведена в предлагаемом сборнике). Обращает на себя и весьма высокое сходство смыслов, например, в русских и английских, русских и немецких, вообще русских и ино-этнических пословиц. Вряд ли в этих случаях стоит искать «неведомые» пути влияний пословиц одного этноса на пословицы другого. Такое сходство свидетельствует скорее об общечеловеческой природе, нежели о каком-либо влиянии или переводе тех или иных пословиц на другой язык.