Павел Шаров - Мужик в тельняшке

Старичье хохочет. Из соседней комнаты появляется Василий Иванович:

– Ну и юмор у вас, Марья Ивановна, какой-то нижепоясничный.

– Так ить жисть у нас, в доме перестарелых, Василий Иванович, такая. Вон, смотрите: Пётр Николаевич! Бла-а-родных кровей. Солнечны, воздушны ванны принимають. Голенькие лежать… на крыше, а килизму в заднице забыл. А реклама?! Вы только вдумайтесь: «Съел кусочек хлеба с рамой, и хожу всё утро…». Срам-то какой! Наше-то время другое было. Вот вы, например, настоящие стихи писали. Книжка у меня ваша была. Называется «Взбзднуздав Пегаса», кажется.

– Вы уж, Марья Ивановна, не искажайте, пожалуйста. Не «взбзднуздав», а «взгнуздав Пегаса».

– Василий Иванович, – вступила в разговор Глафира Петровна, – а это не из ваших творений тут кривоногий нам декламировал?

– Ну-ка, ну-ка, – поддержали её старушки.

– Пожалуйста, одну строчку только и помню: «Я тот, чей вздор Надежду губит».

– Нет, это не моё.

– Ой, что-то меня знобит, – запричитала одна из старушек. – Зуб на зуб не попадает. Пойду аспиринчику выпью.

– У вас, Наталья Павловна, лет пятнадцать уже зуб на зуб не попадает. Знаете, почему? Потому что у вас один зуб в верхней челюсти слева, а другой – в нижней справа. А других больше нет. Чтобы, например, орехи грызть, вам надо вот так, – Василий Иванович скорчил рожу наперекосяк. – И не аспирин вам сейчас нужен, а Спиридон. Вон он из вашей кельи вас сквозь замочную скважину взглядом буравит.

– Хулиган вы, Василий Иваныч!

– Разговорчики! Кру… гом! Шагом марш в келью! Следующие инструкции получите от Спиридона.

– Какой же вы невоспитанный, – сказала Наталья Павловна и демонстративно пошла в келью.

– Это уж точно – интеллигент, а невоспитанный, – подтвердила Глафира Петровна. – Нас, например, из поколения в поколение воспитывали. Мою бабушку французский гувернёр пестовал, моя бабушка маму пестовала, мама меня, а уж я новое поколение выпестовала.

– А Жучку вашу Тузик пестовал? – спросил Василий Иванович.

Глафира Петровна гневно отвернулась и замолчала. Василий Иванович, еле сдерживая смех, и в то же время с умоляющей миной, промолвил:

– Глафира Петровна, голубушка. Ну, простите, вырвалось. Пожалуйста, продолжайте, кто там у вас кого, как вы говорите, пестовал?

– А вы, молодой человек, хто?

И вся компания обернулась в мою сторону.

– Я, – говорю, – любопытствующий. Я как бы тоже из прошлого. Сначала мне говорили в трамвае: «Ты чего, пацан, под ногами вертишься?» Потом: «Слушай, парень, чего раскорячился?». Затем: «Гражданин! Уберите туловище с дороги». И, наконец: «Эй ты, старый хрыч! Чего застрял в заднем проходе?»

– Значит, наш, – сказала Глафира Петровна. – Знакомьтесь. Могу кое-что показать. Вот старинная картина – наша достопримечательность. Впервые она была описана знаменитым пейзажистом…

– Да-да, – перебил её Василий Иванович, – а вторично она была описана местным рыжим котом по прозвищу Чудо-барс, после чего она долго находилась в реанимации.

– В реставрации, дурень.

– Давайте лучше споём, – предложила Марья Ивановна.

– Какую? Лирическую? Сатирическую? Или как в телевизоре – истерическую?

Старушки запели лирическую, а мы с Василием Ивановичем пошли осматривать помещения.

В деревянном пристрое – лечебный корпус. В коридоре сидели четыре человека, с надеждой поглядывая на единственную дверь с обозначением «ОО».

– Это что, – спрашиваю, – общество с ограниченной ответственностью? Одной «О» не хватает.

– Да нет, – ответил Василий Иванович, – скорее, с безграничной безответственностью. Людей много, а очко одно.

Из кабинета врача-гастроэнтеролога вывалился ещё один пациент после процедуры очищения кишечника и присоединился к сидящим. Все ждали. На лицах напряжение. «Что-то много их накопилось», – подумал я и открыл дверь с надписью «ОО». Там никого не было. Глянул вверх – крыши нет. Зияет дыра. Я повернулся к страждущим и сказал:

– Его тут нет, он вылетел! Ракетой!

Сначала публика налилась еле сдерживаемым клокотанием. Смех готов был вырваться наружу – животы содрогались, булькали, глаза – навыкат, щеки раздулись. Расслабиться нельзя. Первый бросился к двери с воплем: «Ну, погоди!». Расслабился, значит. Остальные за ним – разбежались по лесу.

– Весело живёте, – сказал я, прощаясь с Василием Ивановичем.

– Вернёшься? – спросил он.

– А куда денешься? Вернусь, когда созрею.

И я пошёл созревать.

Технари настолько привыкли к техническим оценкам всего и вся, что даже качества именинников оценивают по параметрам технических условий на аппаратуру.

Устройство образца тысяча девятьсот затертого года, зарубежных аналогов не имеет, создан творческим коллективом из двух разработчиков – Папой и Мамой, по техническому заданию, утверждённому матушкой Природой. Идея создания родилась у разработчиков самостоятельно, без подсказок и тематических карточек. Соисполнители (контрагенты) в паспортных данных не зарегистрированы. Экспериментальный НИРовский ЗАДЕЛ отсутствовал. Получился сразу действующий образец с руками, ногами и другими мощными интерфейсами для взаимодействия с объективной реальностью. Запрограммирован в одном из вузов Страны.

Кроме спецязыков, обеспечен русским, в устном и письменном вариантах. Программой используется всё богатство языка, включая жаргонные помехи, изображаемые на заборах.

Кроме основного назначения, может использоваться в качестве рыхлителя на даче, кухонного комбайна, а также в других, не подлежащих разглашению, интересах.

Состав комплекта: собственно устройство, авторучка, на левой верхней конечности счетчик наработки времени, галстук спереди, в ЗИПе – масса страстей и необузданных желаний.

Конструкция устройства предусматривает свободный доступ к отдельным элементам и составным частям. Допуск официально оформлен на одного оператора женского пола. Кстати, пароль к доступу может быть найден и другой операторшей, если та сумеет искусно состроить глазки или нечаянно показать обнаженную коленку.

На плоской лицевой панели преобладает любопытствующее выражение, внизу – разъём энергопитания (хлебоприемник), чуть выше, по центру – рубильник для взаимодействия с неожиданно возникающими тупыми и тяжелыми предметами.

Обеспечивает свои параметры непосредственно с момента включения. Отключается редко – нужна слишком большая доза.

Коэффициент теплоотдачи: душевный.

В своё время, при тоталитарном режиме, в присутствии высоких руководителей умел работать в ждущем режиме, а иногда выполнять функции усилителя руководящих указаний. В настоящее время режим работы – автономный, представляет собой широкополосный генератор идей.