Дмитрий Пучков - Братва и кольцо

– Каким динамитом? Весь динамит на рыбалке извели. Я же тебе говорил, червей накопать и кашей прикормить с вечера. На фиг ты стал с утра прикармливать? И не кашей, а динамитом?

Неподалеку от все еще неприступной двери Сеня прощался с лошадью, пытаясь обнять её. Лошадь попалась крупная, и Сеня еле доставал ей до седла. Кобылка меланхолично и незаметно для Сени шарила мордой по его карманам в поисках жратвы, пока тот, вцепившись в передние ноги и поминутно всхлипывая, втолковывал абсолютно не сентиментальной животине что-то на тему: «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу».

– В подземный город не пускают собак, лошадей и китайцев с детьми. Лошадка-а-а-а-а. Цоб цабе.

Фёдор постоял, глядя на эту картину, потом запустил камешком в наглую лошадиную морду и оборвал причитания приятеля:

– Забей, Сеня. Лучше девчонку себе найди, а лошадь давай отпустим. Хотя нет – собаке – собачья смерть, а лошади – лошадиная. Гляди, что сейчас будет! Меня Пендальф научил!

Фёдор достал из кармана кисет, мастерски скрутил цигарку, подкурил от завалявшегося в кармане коробка спичек и вставил лошади самокрутку прямо в зубы. Та несколько раз пыхнула сигаретой – карапузы внимательно наблюдали за процессом, Фёдор даже задорно подмигнул Сене: мол, учись! Но прошла минута, затем другая, а лошадь, казалось, с каждой минутой чувствовала себя не только не хуже, а наоборот – все лучше и лучше. Карапузы стояли, тупо уставившись в лошадиную морду, пока коняшка не начала истерично ржать. Голова ее тряслась, с губ срывалась пена, передние ноги ее подкосились, кобыла упала на колени, не прекращая идиотского ржания, постепенно выродившегося в тонкое повизгивание.

Фёдор непонимающе помотал головой, а потом заявил:

– Фигня какая-то получается!!! Одна капля никотина убивает лошадь, но в то же время – минута смеха продлевает жизнь на два часа. То есть если я курю, получается… получается… тьфу, блин… лажа какая-то…

Он плюнул себе под ноги, развернулся и пошел прочь.

Учись, сынок, а то так и будешь

всю жизнь ключи подавать.

Анекдоты про сантехников. Учпедгиз, 1962

Пендальф с прежней настойчивостью искал способы открыть дверь – теперь он с бубном в руках прыгал на одной ноге по кругу, закатывая глаза и подвывая что-то несуразное. Неподалеку уже валялись сломанный штопор, порванная надвое книжка «Взлом паролей для чайников» и большой ключ с биркой «женская раздевалка».

Аккуратно обойдя беснующегося мага, Мерин Гек принялся гвоздем выцарапывать на каменной стене матерное словцо. Гранитная стена плохо поддавалась. Порядочно затупив гвоздь и так и не добившись своего, Гек поднял с земли булыжник поувесистее и принялся выдалбливать вечнозеленое слово-бестселлер, отчаянно колошматя по шляпке гвоздя своим новым орудием труда.

Задремавший было Агроном недовольно поморщился:

– Не шуми, дебил!

– Мне бы киянку резиновую,– откликнулся Гек.

– Резиной если и можно было делу помочь, то гораздо раньше! Твоим родителям, даун! – Агроном повернулся поудобнее и снова захрапел.

Пендальф тем временем впал в какой-то полунаркотический транс, медитируя перед неприступной дверью в позе лотоса. Подошедший Фёдор коснулся его плеча, старик распахнул веки, обнажив белки глаз. Глазные яблоки его закатились, он мотнул головой, возвращая их на место, шлепнул себя по уху и виновато признался:

– Чё-та я затупил.

– В что это такое? Типа, шахтёрский ребус, что ли? Сколько букв по горизонтали? – Фёдор подошел к двери, пытаясь прочесть таинственную надпись. Он поводил пальцем по рунам, шевеля губами и наконец огласил результат:

– Так тут все просто: «Скажи пароль и проходи». А как по-эльфийски будет «пароль»?

Пендальф покосился на карапуза, пытаясь уловить, в чем подвох, и ответил:

– Der Parol.

Дверь с визгом отворилась, чуть не зашибив Фёдора и обрывая наросты мха. Пендальф вскочил на ноги и бросился внутрь, взмахом руки призывая следовать за ним. Бойцы отряда потянулись в открывшийся темный провал со всем своим нехитрым скарбом. Внутри их ожидала кромешная тьма, перемежаемая неясными шорохами и тенями, тянувшимися от фигур, появляющихся в белеющем проеме входа.

Шагнувший в темноту одним из последних, Гиви обратился к сгрудившимся недалеко от входа соратникам:

– Скора, пацаны, отдохнем! Жаль, мабылы нет а то я бы брата прэдупрэдыл. Сходым в банку, водачки попьём, дэвок вызовем! Эта рядом. Зыдес мой брат живёт, Балын-акя.

Он пошарил по карманам и чиркнул спичкой, ослепляя окружающих. Подкурив папироску, гном с наслаждением затянулся – тлеющий огонек немного разогнал темноту вокруг. Гиви оглянулся и недовольно хмыкнул:

– И это аны называют подвалом? Это же падзы-мелье!

Баралгин уже освоился в темноте, поэтому откликнулся моментально:

– Ни фига себе, подземелье! Может, здесь тайное захоронение жертв репрессий?

В этот момент кто-то грубо закрыл ему рот рукой с такой уверенностью, что Баралгин счел благоразумным не дергаться.

Откуда-то из темноты до затаившихся в темноте бойцов доносилась неразборчивая речь. Постепенно голоса приближались, складываясь в трёхэтажный мат.

– Гопники! – прошипел откуда-то справа Лагавас.

– Говорил я вам, в обход нужно было идтить, хоть там и крюк километров сорок. Уходим отсюда. Уходим.– С этими словами Баралгин ломанулся куда-то по уходившему в глубину коридору, за ним кинулись остальные.

Фёдор соображал дольше всех, да и бежал гораздо медленнее, поэтому бросившиеся на шум преследователи, гораздо лучше ориентировавшиеся в местных катакомбах, быстро догнали беглецов и первыми настигли именно его. Он еще успел заметить краем глаза, что вся погоня – это два алкаша в майках, тренировочных штанах и кирзовых сапогах, когда его схватили за рукав.

Оглянувшийся было Агроном окрикнул его, пытаясь различить, что там происходит в темноте, ни на мгновение не снижая скорости бега:

– Фёдор!

Карапуз истерично отбивался от схватившего его алкаша, вопя во всю глотку:

– Спасите! Бомж! Помогите!

Ему удалось вывернуться из объятий алконавта, оставив тому только курточку. Алкаш попробовал натянуть добычу на себя, но куртка с треском лопнуло по швам, и ханыги снова бросились вдогонку за беглецами.

Пендальф первым закончил дистанцию, уперевшись в глухую стену. Подземный коридор заканчивался тупиком. Один за одним подтягивались взмыленные бойцы, едва успевая затормозить у стены. Пендальф сделал несколько шагов в сторону, чтобы ненароком не быть сшибленным каким-нибудь особо ретивым бегуном, и чуть было не провалился в открытый люк, из которого тянуло канализацией. Старик моментально скомандовал: