Константин Мелихан - Рассказы

Вместе с тем графоман плохо знает того языка, на котором ему писать. И даже в одной фразы делает по два, а то и по трое ошибок.

Графоман любит мелодию фразы. Мелодия фразы его ослепляет. Его оглушает мелодия фразы. Мелодия фразы его усыпляет, хватает и кружит, и кружит и кружит, и кружит и вертит.

Графоман часто острит, но всегда не к месту. Такова се ля ви графомана. Бьет ключом – и все не по тому месту.

Графоману не хватает мыслей. Он хочет сказать что-нибудь умное, новенькое, но мыслей у него, к сожалению, не хватает. Как бы ни тужился графоман, а не хватает у него мыслей сказать что-нибудь новое, умненькое. Но он пишет, хотя мыслей у него не хватает. Пишет и пишет, пишет и пишет. Поставит точку. Отдохнет. И опять пишет и пишет, пишет и пишет, пишет и пишет.

Вершина графомании, словоблудия, языканедержания, борзописательства и крючкотворства – это осознаниесобственных крючкотворства, борзописательства, языканедержания, словоблудия и графомании и даже писаниео собственных графомании, словоблудии, языканедержании, борзописательстве и крючкотворстве, но невозможность искоренитьэти крючкотворство, борзописательство, языканедержание, словоблудие и графоманию!

Нашему институту было оказано высокое доверие: продлить срок хранения продуктов в холодильнике.

Мы увеличили мощность охлаждающей установки.

Однако от владельцев новых холодильников стали поступать жалобы на то, что яйца, вынутые из холодильника, невозможно разбить даже ледорубом, а стены в квартирах покрылись инеем. Жалоба не поступила только от одного владельца, который был убит сорвавшимся с люстры сталактитом.

Горячо откликнувшись на призывы владельцев холодильников, мы вмонтировали в сердечник каждой холодильной установки по теплоизлучателю.

Однако владельцы, уцелевшие от огня, стали тонуть в потоках талой воды.

Глубоко окунаясь в нужды владельцев холодильников, мы установили в каждой квартире насос.

Однако владельцы, которых не засосало в трубу, стали глохнуть от её шума.

Чутко прислушиваясь к голосу владельцев холодильников, мы выдали каждому по звукоизоляционному шлему.

Однако у владельцев стал развиваться комплекс страха и полнейшего одиночества.

Идя навстречу многочисленным пожеланиям владельцев холодильников, мы уменьшили мощность каждого в 1000 раз. Однако из яиц стали вылупляться цыплята, а мороженая кура стала оживать.

Новая модель инкубатора получила высокую оценку владельцев, оставшихся в живых.

Редактирование – дело тонкое. Здесь особая деликатность нужна.

Помню одного редактора, у которого была прямо-таки болезненная страсть к вычеркиванию.

Вот я и решил подшутить над ним. Приношу ему малоизвестный сонет Шекспира.

Редактор его весь перечеркал.

Приношу ему ещё один сонет Шекспира.

Редактор и его перечеркал.

Приношу тогда пять сонетов Шекспира. А редактор и говорит:

– Что это вы мне все сонеты Шекспира носите? Вы бы хоть «Стихотворения в прозе» Тургенева для разнообразия принесли!

Лекцию об основах японской поэтики тактичней всего будет начать с танка. Трудно указать точное время создания в Японии танка. Известно, что в 9 – 10 вв. была разработана система приемов танка, что привело к разрушению и полному исчезновению банка и мондо-ута. Совершенствованию техники танка способствовали систематические турниры – «утаавасэ». С годам происходило осовременивание танка. И огромную роль сыграл здесь реформатор танка Масаоки Сики (1867—1902). Так, способность фотографировать местность у танка появляется благодаря технологии сясэй, что было бы невозможно без Сики.

Кроме танка, суровые воины нуждались в новой форме – имаё. Размер этой формы был, конечно же, меньше размера танка. На базе танка была создана рэнга, представлявшая, собственно, цепь танка. Упрощение рэнга привело к возникновению хайкай-рэнга. Затем уже на базе части танка была сконструирована хокку, что явилось ещё большим упрощением танка, но придало хокку большую подвижность, чем у танка.

Но что сделал из хокку поэт Басё? Он сделал из хокку хайку! В конце прошлого столетия в противоположность ута и в отличие от вака и хайку зарождается си, и в частности, синтайси, которая вплотную приблизилась к имаё и нагаута.

На сегодняшний день основу японской поэтики составляют, как вам хорошо известно, стопа (тэйсоку) и ударение (учи).

Ударение может производиться как всей стопой (тэйсоку), так и подъемом стопы (хайсоку), ребром стопы (сокуто), подушечкой стопы (коси) и пяткой (кагато).

Возьмем несложный пример. Если противник пытается вам провести, допустим, хидари эмпиучи, вы спокойно переходите из зэнкуцу в, ну, скажем, нэко аши дачи и тем самым уклоняетесь от его смертельного сюто учи, страхуясь надежным моротэ удэ укэ, и одновременно встречаете его мощным джудан маэ гэри кэкоми и добиваете простым маваси.

Й-я!

Сипасиба за внимание.

Да, гениальный итальянский художник Джорджоне, конечно, талантлив. Потому что написал много талантливых картин. И все разные. Но больше других мне не нравится «Спящая Венера».

Ну что может привить ребёнку картина с изображением красивой женщины, лежащей в некрасивой позе?

Не скрою, женщина на картине спит. Но зачем же сбрасывать с себя одеяло? Я, например, когда сплю, всегда натягиваю его до ушей.

Теперь возьмем её ноги. Посмотрите, какая извилистая линия. Это не наша линия, товарищи! Наша линия прямая! Тем более – в воспитании школьника. И наша женщина никогда не будет ходить с такими ногами.

Теперь возьмем, я извиняюсь, бюст. Великоват он ей, товарищи! (Я замеряла циркулем. Я сама – преподаватель геометрии). И я уверена: наша женщина с таким бюстом ходить не будет. Она будет падать. Причем на спину.

А теперь я хочу спросить: что возбудит в подростке эта женщина? Она возбудит в нем мысль. Что все женщины такие.

Но это неверно. Взять хотя бы меня. Пятьдесят лет я отдала воспитанию подрастающего поколения. И я уверена: я не такая.

И я никогда не стала бы демонстрировать детям свою обнаженную натуру. И не только обнаженную, но и в одежде. Потому что под одеждой она все-таки обнаженная!

С чего начинать роман?

Начинать лучше с первой фразы.

Первая фраза – это такая фраза, без которой невозможно начать роман.

После того, как написана первая фраза, достаточно написать вторую фразу.

Вторая фраза – это фраза, которая пришла к вам первой, обогнав все другие вторые фразы. После второй фразы достаточно написать третью фразу. Потом – четвертую. И так далее до тех пор, пока не напишется весь роман.