Ольга Дружкова - 1000 и 1 прикол, или Лучшие шутки сезона

5) В шутках с учителем стараться избегать затрагивать вопросы национальности – для большинства людей это предмет гордости, и колкости по этому поводу могут на долгие годы восстановить учителя против ученика.

6) Перед совершением каждого прикола следует всегда прикидывать меру допустимого. Нужно помнить, что подлинный юмор никогда не бывает оскорбительным.

Совершив любой прикол, необходимо оставаться начеку. Не надо недооценивать преподавателя – он может оказаться еще большим приколистом и совершить ответный удар. Так, если после прикола преподаватель, объявляя оценки за контрольную работу, вдруг за работу ученика, пошутившего над ним, объявит неудовлетворительную оценку, не стоит сразу впадать в панику, возможно он просто так прикалывается и думает, что это смешно.

Если преподаватель, проанализировав шутки над собой, затрагивающие недостатки его поведения, расценит их как выражение комплекса неполноценности самого ученика, который хотел бы сам иметь такие же качества, как и он, то это может вызвать следующие последствия. Преподаватель начнет высмеивать недостатки ученика-приколиста, и тогда последнему придется несладко, если этот ответный удар застанет его врасплох, неподготовленного и не встретившего ответную шутку во всеоружии (это слово вполне уместно здесь, так как в результате может развернуться настоящая война).

Чтобы приколоться над учителем, порой не нужно долго ломать голову, а просто найти любой предмет, скажем, валяющийся на дороге, которая ведет в школу, и просто подарить учителю, при этом говоря самые теплые слова и то, что подарок делается от чистого сердца. Учитель сначала будет польщен, потом удивлен подарком и, наконец, может даже возмутиться, если подарок будет уж слишком завалящего вида.

Нужно сказать, что тот, кто хоть раз в своей жизни пробовал приколоться над учителем, не замедлит повторить это и во второй, и в третий, и в четвертый раз. Это дело заразительное. Поэтому важно вовремя остановиться и вспомнить, для чего же все-таки существует это заведение – школа. А существует она на самом деле для того, чтобы дать ученикам знания, которые пригодятся им в совершении других, более крутых приколов, которые свойственны взрослому человеку.

Смеясь и прикалываясь над учителем, не стоит забывать и о себе. Иногда шутка, обращенная на себя, получается намного смешнее, чем шутка, задевающая другого человека. Никогда не стоит забывать о том, что шутить – это значит хотеть завоевать любовь. Объект любого прикола становится очень знаменитым, потому что смешные рассказы имеют свойство переходить из уст в уста и становиться достоянием общественности.

А посему прикалываться можно и нужно, периодически перемещая свое внимание с учителя, и делать объектом прикола и других людей, чтобы дать прославиться и остальным. Широко известно, что смех обладает целительной силой, и потому человек, дарящий смех людям, должен чувствовать себя в роли врача-смехотерапевта. Конечно, подобная должность ко многому обязывает. Кредо любого врача – не навредить пациенту. Но если обыкновенный врач, выбрав правильный курс лечения и проводя его в жизнь, будет только помогать пациенту, то врач-смехотерапевт, пользуясь своим единственно верным курсом лечения – смехом, должен знать меру в дозах. Иначе не исключен летальный исход от смеха, чему подтверждение поговорка – лопнуть со смеха.

И еще одно замечание, которое должны учесть любители приколов: услышанные или самостоятельно исполненные приколы нужно записывать. Возможно, к концу жизни у некоторых приколистов собираются целые тома с описанием приколов, чтением которых они скрашивают длинные вечера в старости. Но эти записи будут пользоваться популярностью и у их благодарных потомков, которые обязательно выберут лучшие приколы и повторят их, но уже в совершенно другой обстановке. И кто знает, может быть, эффект прикола будет намного лучше, чем у предка. Некоторые приколисты считают неприемлемым для себя делиться с другими своими приколами, считая их своей интеллектуальной собственностью. В какой-то мере это справедливо, но настоящие приколисты придумывают свои шутки для людей, которые и являются истинными почитателями их таланта. А то, что кто-то решит повторить придуманный кем-то прикол, должно лишь свидетельствовать о том, что этот прикол действительно крутой.

Прозвенел долгожданный звонок, и занудное гудение историка, который весь урок неизвестно кому рассказывал об искусстве древних греков, наконец смолкло. Раздалось долгожданное: «Урок окончен. Все свободны», и под нарастающий в классе гул началось почти самое приятное время в школе – большая перемена. Самое приятное – это, конечно, окончание уроков, но большую перемену и эту счастливую минуту разделяли еще целых три урока.

Чтобы набраться сил перед этим испытанием, многие решили подкрепиться – и в разных концах класса можно было услышать хруст сухих завтраков, которые со старанием поглощались проголодавшимися школьниками. Маша Заводная прислушивалась к аппетитному чавканью, которое перекрывало шум и гам носившихся по классу мальчишек, но она даже не поворачивала головы, потому что любая мысль о еде рождала судорожные глотания в горле. Сохранять равнодушный вид ей удавалось с трудом.

Но, как ни была голодна Маша, идти в школьную столовую ей даже в голову не приходило. Хитом сезона там были странные мучные изделия, которые повара почему-то называли «пирожки». То ли настоящих пирожков никто из них никогда в глаза не видел, то ли это было новое изобретение местных кулинаров, но сравнить их внешний вид с чем-то знакомым не представлялось возможным.

Трудно сказать, какими они были на вкус, потому что попробовать эти внушающие невольный страх творения работников «половника и топора» никто из класса до сих пор не решился. Наверно потому, что работу поваров действительно кроме как «топорной» не назовешь. Да и цена этих пирожков была такой, как будто внутри у них было мясо экзотического осьминога, откормленного красной икрой. Вот, кстати, и сравнение нашлось – пирожки были очень похожи на маленького осьминога, которого разбил паралич и все восемь ног свело судорогой.

В общем, сидела Маша Заводная, кляла себя за забытый дома завтрак и тихонько урчала голодным животом. Но она была не одинока в своей печали, и ее урчанию вторила соседка по парте – Оля Компотова. Но Оля не могла совладать с собой и неотрывно смотрела на соседний ряд, откуда раздавалось шуршание разворачиваемых кем-то пакетов.

Маше надоело смотреть в окно – и она попыталась для разнообразия повести взглядом поверх голов сидящих за партами учеников. Но попытка оказалась неудачной, потому что взгляд уперся в разложенные пакетики на парте Иры Крутовой и больше не отрывался. На парте у Иры было такое изобилие явств, что даже у сытого человека наверняка вызвало бы приступ голода. А что творилось с Машей – даже передать трудно.