Александр Шемионко - Милицию вызывали?
- Название:Милицию вызывали?
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Э.РА
- Год:2015
- ISBN:978-5-00039-207-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Александр Шемионко - Милицию вызывали? краткое содержание
Милицию вызывали? - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чисто «пивного путча» вечером не получилось. В комнату к Генке и Сане набилось человек двадцать одногруппников, с вином и водкой, решив таким образом сделать новоиспечённым молодым отцам подарок. «Подарков» было более чем достаточно, а вот кушать совершенно нечего. Каждый, видимо, решил, что стол и так будет ломиться от яств, а про спиртное в народе говорят: «Сколько ни возьми, всё равно два раза бегать». Хорошо, что Генка не соврал, и креветок было о-о-очень много, это хоть как-то решило вопрос с закуской. Часа через два креветочные панцири уже летали по всей комнате и смачно хрустели на полу и…в кроватях!
Часов в десять вечера, когда половина гостей, уже достаточно «отдохнула» и разбрелась по своим общаговским «норкам», в комнату молодых отцов ввалилась странная компания, состоящая из коменданта общежития Франчески Ивановны Шевцовой и двух лиц мужского и женского пола с красными повязками на рукавах.
Необычное имя Франческа Ивановна получила от своего отца, коренного питерца, простого каменщика и сумасшедшего поклонника таланта великого архитектора Бартоломео Франческо Растрелли, по проектам которого построена добрая половина старого Петербурга.
В общежитии Франческа Ивановна занимала должность коменданта и, естественно, в её обязанности входило следить за порядком во вверенном ей заведении, а также приводить в исполнение «приговоры» провинившимся разгильдяям. Наказанный ею нарушитель, сразу же получал от проживающих в общежитии прозвище «Бартоломео». Почему? Потому что Франческой РАССТРЕЛЯН! (да простит всех великий Растрелли). Отчего и сама комендантша имела прозвище, такое же странное, как и её имя – «Расстрелка» или просто Франя.
Внешне Франческа Ивановна представляла собой женщину бальзаковского возраста, с формами, за которые не стыдно было бы и великому Бартоломео. Мимо её форм, занимавших ВСЁ пространство вокруг, и мышь не смогла бы прошмыгнуть. Видимо, таких женщин специально набирали для работы в общежитиях, чтобы у нарушителей внутреннего распорядка просто не было никакой возможности удрать, то есть, уйти от ответственности за содеянное «злодеяние».
Франческа Ивановна, войдя в комнату и перекрыв своим могучим телом выход в коридор, сразу исключила даже мысль о побеге. Двое в красных повязках боязливо выглядывали из-за её могучей спины и были похожи на двух трусливых собачонок, ожидающих страшную команду «Фас!», услышать которую жутко боялись.
Наведя резкость на вошедших в комнату людей, Генка Валеев вдруг громко возопил:
– Комендантский патруль! Господа офицеры, встать! Смирно!!!
– Ваш юморок неуместен, молодой человек, здесь вам не казарма, а общежитие, – саркастически процедила сквозь зубы «Расстрелка»-Франческа Ивановна. – И если вы через пять минут не разойдётесь по своим комнатам, мы будем вас фотографировать для стенгазеты «Они позорят наш коллектив». Утром вам будет очень стыдно. Время пошло, – она демонстративно взглянула на свои маленькие золотые часики, а потом, под ошалелые взгляды присутствующих, вытащила из кармана огромной вязаной кофты секундомер и громко им щёлкнула!
– Расстрелка, ой, пар доите, Франя Иван…новна, – смущённо пробубнил заплетающимся языком Генка, – я же Вас предупреждал, что мы с Шуриком будем отмечать рождение наших дочек, и креветок Вам дал две пачки. А? Всё же договорено? Мы же тише мышей сидим! Какие проблемы?
– Что за грязные намеки?! – взвизгнула комендант. – Сеня, фотографируй!
Длинный, худосочный фотограф Сеня, в мятой клетчатой рубашке с красной повязкой на рукаве, с трудом пропихнулся в комнату мимо могучей «дочери Растрелли» и начал щёлкать фотоаппаратом, видимо надеясь, что сейчас «мыши» начнут в панике разбегаться по норам, закрывая лапами свои испуганные морды. Но фотоаппарат произвел на сидящих в комнате людей-мышей обратное действие. Все дружно повскакивали со своих мест и, обнявшись, картинно расположились на кровати напротив фотографа, образовав застывшую картину «Ужин с креветками».
После очередной вспышки фотоаппарата Генка, деланно накуксился и капризно прокрякал:
– Переснимите меня! Я глаза закрыл! Я требую пересъёма! И вообще, я не фотогеничный. Я просто фото без Гены, вернее Гена без фото! И я требую снять меня на вечную… не, как это, на долгую память! Шайбу! Шайбу! – при этом он сделал из пальцев «козу» и ловко приставил её к голове Белозёрова. Потом, немного подумав, добавил к «козе» большой палец и, сложив их вместе, сделал всем известную фигуру, которую и развернул в сторону фотографа, застыв, как мраморная скульптура.
Фотограф недоумённо посмотрел на Франческу Ивановну, ожидая дальнейших приказаний, а лицо женского пола, с красной повязкой на рукаве белой блузки, округлив глаза и, прикрыв рот рукой, с приглушённым «хи-хи» выскочило из комнаты в коридор. Стуча копытцами и при этом громко, уже не сдерживаясь, хрюкая в ладошки, существо понеслось разносить горяченькую новость по общаге.
– Ах, так! – прорычала комендант, – Я вызываю милицию! Милицию!!! Вызываююю…ю! – провыла она, как милицейская сирена, и скрылась в проёме двери. Её каблуки гулко зацокали по бетонному полу к месту дежурного вахтёра, где, под вывеской «Пропуск предъявлять в развёрнутом виде», стоял старенький телефонный аппарат.
После ухода комендантши Генка виновато посмотрел на присутствующих, всплеснул руками и удивленно произнёс:
– Ёшкин кот! Я же ей четыре пачки креветок дал. Или две? Неее… четыре! Это ж по цене, наверное, половина её зарплаты! Да и нет здесь креветок в магазинах, я же их из Мурманска привёз! Ничего не понимаю! Во, называется, сделал женщине доброе дело! А? Сидим тихо, никому не мешаем. Тише мышей в норах. Утром приберёмся, и всё хоккей! А, мужики? Чё, я не прав? – Генка огорчённо махнул рукой и устало плюхнулся на кровать.
– Не надо было предупреждать, что будем праздновать. Первый раз, что ли, сидим? Никто раньше даже не совался в комнату, хоть тут убивай кого хочешь, – сказал Белозёров и подцепил очередную креветку из глубокой тарелки. – Надо просто дверь закрыть и никого не впускать. И пусть все лопнут от злости!
– Да она, видимо, решила ещё денег «срубить» по-лёгкому. В общагах это так принято, – заплетающимся языком с трудом проговорил кто-то из гостей.
– Денег срубить?!!! – заорал вдруг Генка истошным голосом. – А вот ей хрен горючий! – он сделал рукой неприличный жест. – Все на баррикады, отстоим любимый Ленинград!
Не снимая ботинок, он влез на кровать, скрестил на груди руки и громко запел: «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто НЕ ЖЕЛАЕТ…!!!»
Присутствующие, сначала с хохотом, начали ему вторить. Но Генка просто заразил всех своей серьёзностью. И постепенно ребята запели так, будто это была их последняя в жизни песня, песня людей приговоренных к расстрелу. Вот – вот, сейчас откроется входная дверь, и войдут вооружённые люди. Офицер с золотыми погонами подаст команду: «Целься. Пли!!!» и последним, что они увидят, будут вспышки огня из оружейных стволов…
Шрифт:
Интервал:
Закладка: