Алексей Фомин - Улыбнись! Смешные истории из жизни священников и мирян

© ООО «Издательство «НОВАЯ МЫСЛЬ», 2017

В церковной среде есть свой особый юмор. Забавное и откровенно смешное происходит даже в храмах, даже на богослужениях. Да и повседневная жизнь церковных служителей скрашивается такими обычными человеческими минутками.

Чувство юмора – одна из необыкновенных добродетелей. Неслучайно апостол Павел ставит радость на первое место: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите!»

Радость и добрая шутка, теплое отношение, умение увидеть забавное, умение найти источник для радости в непростой жизни – замечательная добродетель.

«Юмор обнажает дистанцию между мнимым, словесным, благочестием и его действительным наполнением» (Монахиня N. Плач третьей птицы).

Юмор заставляет пересмотреть, насколько истинна нетрудная внешняя праведность.

Православный юмор – это когда православные смеются над самими собой, над своими поступками, над смешными эпизодами, связанными с жизнью православных, но не над Богом или святыми. В юморе не должно быть цинизма. Здесь очень тонкая грань, иначе есть риск впасть в кощунство по отношению к Богу.

Издревле словом «анекдот» обычно называлась жизненная история, даже смешная, – в такой форме она легче запоминалась и поднимала настроение, но обязательно нравоучительная. Слушатель должен был отождествлять себя с героем анекдота и учиться на его ошибках. Таким образом, анекдот играл назидательную роль. Кроме того, форма рассказа обычно обезличивала его героя и, таким образом, не задевала личного достоинства конкретного человека. Анекдот не был обидным. И в такой форме он, безусловно, имеет право на жизнь в христианском обществе.

Иоанн, архиепископ Сан-Францисский (Шаховской): «Есть два смеха: светлый и темный. Их сейчас же можно различить по улыбке, по глазам смеющегося. В себе его различить можно по сопровождающему духу: если нет легкой радости, тонкого, мягчащего сердце веяния, то смех – несветлый. Если же в груди жестко и сухо, и улыбка кривится, то смех – грязный. Он бывает всегда после анекдота, после какой-нибудь насмешки над гармонией мира. Искривляемая гармония мира искривляет душу человека, и это выражается в кривлении черт лица».

Вспоминается притча про Антония Великого, как он сидел в лесу вместе с монахами и рассказывал им какие-то веселые истории. Это увидел охотник и говорит: «Как так?! Ты – Антоний Великий и веселишься, да еще вместе с монахами?!» А святой ему отвечает: «Возьми свой лук и попробуй его натянуть максимально. И еще, и еще…» «Так он же сломается!» – вскричал охотник. «Так и монашеская жизнь, – сказал ему святой Антоний. – Если быть все время только в суровом напряжении души, бдении и молитве, то человек может просто не выдержать и, как этот лук, сломаться».

У владыки Василия Родзянко была трагическая судьба, но при этом он был человеком светлым, веселым, любил шутку. Он всегда приводил слова Серафима Саровского: «Угрюмость – это печать сатаны, она иссушивает и ожесточает душу. А веселие – не грех, потому что оно размягчает сердце. Смехотворство – от плоти, от живота, а улыбка – от души». И действительно, улыбка почти не сходила с его лица. Он любил веселые истории и сам рассказывал их.

«Один иеромонах говорит, что Господь его особенно любит, как мать – ребенка-урода, и часто спрашивает: ну чего вы тусклые такие? Дурное настроение он считает оскорблением Бога: представь, ты подобрал калеку на помойке, помыл, обогрел, кормишь, поишь, всяко угождаешь, а он все равно недоволен, гундосит, дуется… этакий усталый, хмурый гость на скверной земле, негодной для его спесивого величества…» (из книги монахини N «Плач третьей птицы»).

Некоторые случаи, предлагаемые вашему вниманию, произошли на самом деле.

Веселые и забавные истории не только смешат нас, но вместе с тем подвигают на работу над собой, изменение к лучшему. Надеемся, что немного посмеяться над собой нам не повредит.

Будучи еще протоиереем, владыка Василий Родзянко приехал на остров Патмос. Ему нужно было подняться на вершину горы в монастырь. А ноги-то у него больные с детства.

Тогда местные жители предложили ему ослика. Нужно сказать, что владыка Василий пошел ростом в своего деда – под два метра. Одет он был в широкую и легкую греческую рясу. Он сел на ослика, поджал ноги, поехал. И вдруг вокруг раздался взрыв хохота. Широкая ряса целиком закрыла осла, остались видны только четыре тоненькие ножки. Представьте себе величественного старца, который поднимается в гору на четырех ослиных ножках! «Я разгадал один из мифов Греции – миф о кентаврах, точнее, об ослокентаврах!» – смеялся владыка.

«Когда я был маленьким, – пишет священник, – у меня был маленький нательный крестик. Его мама мне повесила на шею. Я рассматривал его, читал, что написано на обороте: “Спаси и сохрани”. И я думал: вот это я и должен делать – молиться Богу, чтобы Он сохранил меня от бед, напастей…

Я стал взрослым, по Божьей милости меня рукоположили в иереи и повесили на шею наперсный крест. Я чувствовал: да, этот потяжелее будет, с ним так не попрыгаешь. Перевернул, прочел: “Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою”. И я понял: вот то, к чему надо стремиться…

Потом меня наградили золотым крестом, и, когда я посмотрел, что там на обороте, мне стало страшно, дорогие отцы… Там написано: “Пресвитеру, дающему образ верным словом и житием”. Я понял: теперь уже все, должен…

А есть еще крест с украшениями. У меня нет такого. Но вот недавно мне попал в руки, и я взял его посмотреть, что же там написано на обороте. А там было написано: “Софрино”…»

История про митрополита Антония Сурожского. Еще будучи игуменом, был он на обеде в одном доме. После обеда предложил свою помощь и помыл посуду. Прошли годы, он стал митрополитом. Однажды он обедал в той же семье. И снова после обеда предложил посуду помыть. Хозяйка смутилась – митрополит все-таки, а будет посуду у нее мыть – и бурно запротестовала. «А что, я в прошлый раз плохо помыл?» – спросил владыка Антоний.

Архимандрит Алипий, будучи наместником, мог ответить острым словцом кому угодно. Вызвали его как-то раз городские власти:

– Почему вы не можете навести у себя порядок? Ведь у вас нищие в монастыре!

– Простите, – отвечает отец Алипий, – но нищие не у меня, а у вас.