Александр Саркисов - Акамедия (сборник)

– Штурман, сколько до поворота?!

Учитывая крутой нрав командира и нервную обстановку на ходовом мостике, штурман искренне полагал, что его главная задача при проходе Босфора – это не мешать командиру. Он схватил измеритель и стал колдовать над картой.

– Ми… ми… минуточку!

В моменты опасности штурман начинал заикаться.

– Что?!!!

– Се… се… секундочку!

Лишний раз убедившись в том, что время категория философская и непредсказуемая, Лукичев, не дожидаясь, когда штурман выдавит из себя что-нибудь информативное, скомандовал рулевому:

– Право руля, курс 198 градусов!

Два часа пролетели незаметно, слева за кормой остался Кыз Кулеси, теперь можно и расслабиться. Штурман красивым почерком записал в судовой журнал: «11.47 Прошли траверз маяка Кадыкей, вышли в Мраморное море».

Замполит, расписанный по тревоге на ходовом мостике, как и положено комиссару, находился рядом с командиром, плотно втиснувшись между командирским креслом и радиолокационной станцией. Был он глубоко немолод и убежден в том, что человек живет десять лет – семь лет до школы и три года на пенсии. Уверенно вступив в трехлетний период, зам себя берег. Пламенным борцом за дело коммунизма его нельзя было назвать даже с натяжкой. В атаку за собой он, конечно, никого бы не повел, а с культпросветработой справлялся. Учитывая специфику гидрографии, человек был на своем месте.

Дали отбой судовой тревоге, заглушили правый двигатель и на самом малом ходу шли, чтоб утром быть у входа в пролив Дарданеллы.

Командир уютно умостился в кресле и по привычке прокручивал в голове проход пролива. Достал из кармана длинный наборный мундштук, закурил и обратился к заму:

– Слушай, Николай Антоныч, достал уже меня наш штурман. Надо что-то с этим делать.

Вопрос был непростой, Андреев был членом КПСС, общественником, хорошим семьянином и вдобавок не пил. Такого просто так не уберешь, тут думать надо.

Зам неуверенно предложил:

– Может, нам его по партийной линии двинуть?

Зам был родом из Горького и нещадно окал, да так, что ему позавидовали бы даже вологодские.

– Да брось, Антоныч, он же совсем тупой!

Зам поскреб пятерней затылок.

– Ну тогда только по профсоюзной.

Бежит времечко, и судно бежит. Позади осталось Черное море, турецкие проливы, Эгейское и Средиземное моря. Впереди Суэцкий канал.

За ужином командир ворчал на начальника экспедиции:

– Займи ты уже чем-нибудь своих подчиненных. Ни черта не делают, только жрут и подушки давят. На проходе Суэца чтоб ни одной живой души на палубе не видел. Хоть в трюм их прячь.

– Да ладно тебе, ты же знаешь, у них вся работа впереди.

– Да хоть впереди, хоть сзади, если работы нет, дай команду своим политрабочим, пусть проводят политзанятия с политинформациями. Если не в состоянии ты, нашего зама попроси, он не откажет.

Лукичев повернулся к заму:

– Как, Николай Антоныч, поучишь молодежь?

– А чего нет? И поучим!

После ужина командир поднялся на мостик. На рейде Порт-Саида, где формируются караваны, идущие на юг, нужно было быть в 19.30, ровно за три с половиной часа до начала движения каравана. Если опоздаешь, то можно и пролететь, придется ждать следующего.

По трансляции объявили:

– Всему личному составу экспедиции собраться в столовой команды на политинформацию!

Зам отнесся к поручению более чем ответственно. В столовой собралась экспедиция во главе с начальником. На первом ряду сидели старшие офицеры и матросы, сзади младшие офицеры – их было большинство.

Политинформация получилась веселая. Сначала всех забавляло бесчеловечное замовское оканье, впрямую нарушающее основные положения Всеобщей декларации прав человека, провозглашенных Генеральной Ассамблеей 10 декабря 1948 года, а потом и сама информация.

– Товарищи, нам предстоит пройти Суэцким каналом, так сказать, по местам боевой славы арабо-израильской войны.

Политинформация должна быть актуальна, а потому привязана к месту.

– Евреи на границе с арабами собирают войска, делают набеги на арабские деревни, грабют, убивают, сжигают дома, насилуют женщин. А кому это, товарищи, понравится, я вас спрашиваю?

И сам себе ответил:

– Да никому!

Увидев недоумение на лицах, зам решил разъяснить:

– Поясню. Предположим, со стороны Херсонской области на Крым совершаются набеги, крымчан грабют, убивают, сжигают дома, насилуют женщин. И кому это, товарищи, понравится, я вас спрашиваю?

И снова сам ответил на вопрос:

– Да никому! А теперь несколько слов об Эфиопии…

За десять миль до подхода к порту начали вызывать Порт-Саид контроль. Было это непросто, в радиоэфире стоял гвалт, как на птичьем базаре. Еще со времен, когда Англия была владычицей морей, господствующим языком общения моряков был английский. Англия уже давно никакая не владычица, а международным языком общения моряков остался английский.

Старпом вспомнил о переводчике.

– Товарищ командир, чего я тут язык ломаю, в экспедиции есть военный переводчик, давайте вызовем, пусть тренируется.

– А чего, хоть какая-то от них польза.

На рейде Порт-Саида царила атмосфера вечного праздника. И берег, и рейд залиты огнями и восторженным гвалтом. С набережной доносились обрывки характерной арабской мелодии, сопровождаемой сольным подвыванием. Наконец отозвался Порт контроль и указал номер якорного места. Встали на якорь рядом с белоснежным «пассажиром», по палубам которого праздно прогуливалась красиво одетая публика, а из чрева по окрестностям разносилась мелодия джаза. Сигналы, получаемые мозгом от зрительного и слухового аппаратов, формировали устойчивое чувство зависти и мешали стойко переносить тяготы и лишения военной службы.

Лукичев повернулся к старпому.

– Ну что, теперь твоя работа, готовь документы на проход канала. Сейчас начнется.

– Не волнуйтесь, Юрий Михайлович, у меня все готово.

– Я и не волнуюсь. Да, печать ставь только открытую, со звездой.

– Понятное дело, первый раз, что ли?

Старпом спустился в каюту готовиться к встрече с проверяющими.

Английские мозги и деньги в сочетании с арабскими лопатами неожиданно дали превосходный результат. Понукаемые потомками гордых бриттов ленивые арабы прокопали-таки в пустыне канал длиной 192 километра 584 метра с Горьким озером посередине. На арабском языке это называется Эс-Сувейс. Отображенный на карте, он напоминает кишку, и не только внешним видом, но и функционалом – суета и толкотня на входе, серьезная работа внутри и полное расслабление на выходе.

Караваны судов идут круглосуточно с севера на юг и с юга на север, расходясь в Горьком озере. Движение по каналу одностороннее, и караван, идущий с севера, пережидает в Горьком озере, пропуская суда, идущие с юга.