Юрий Куковякин - История Российского государства в стихах

Поочередно бил он то Глеба, то Мстислава.
Вслед половцев изгнали, но горькой была слава.
Меж теми войнами, на Юге, князь Рюрик мирно ожидал,
Когда ж появится в округе князь Святослав, что обещал.

Но Святослав, меняя планы, войска на Север повернул,
А встретив Всеволода станы, их сразу к бою развернул.
И встали сразу обе силы, чтоб за свободу жизнь отдать.
Но не решались, все рядили, кому же первому вступать.

Весна решила эти споры распутьем дала им понять,
Что не успеют в эти сборы победой бой свой отстоять.
А Рюрик, чувствуя дыханье, с которым Святослав к ним шел,
На всякий случай, от сраженья дружину в Белгород увел.

Оставшись другом Святослава, он примирить его желал
С Великим Князем всей Державы и его сыну дочь отдал.
Так прекратилися внезапно междоусобные бои.
Но Всеволод смотрел на страны, что рядом, будто на свои.

Пленила всех страна Булгаров, торговлей, златом, серебром.
Художеством, шитьем товаров и прочим выгодным сырьем.
Призвал Князь Всеволод соседей и Святослава пригласил.
Тот согласился, дал им сына и в сей поход благословил.

Плыла их рать в Казань по Волге, частично шла сухим путем.
А там примкнули половчане, булгары ж встретили дождем
Из стрел, летевших всем навстречу и поразивших часть их сил.
Князь сделал быстро остановку, на приступ смелых пригласил.

В атаке первой отличился племянник Князя — Изяслав.
Но, вдруг пронзенный их стрелою, погиб нежданно, жизнь отдав.
Сей случай спас от смерти боле людей — защитников, булгар.
И на десятый день Князь в горе мир заключил, приняв их дар.

В то время с западного края Литва, без всяких лишних слов,
В себе вдруг силы ощущая, пополнила ряды врагов.
Трубя призывно в свои трубы, взлетев на борзых лошадей,
Селенья грабили, жгли срубы, пленяли русских жен, детей.

Неуловимо, страх не зная, на битву — неохотно шли.
Метали дротики и стрелы, всех поражая издали.
Такая тактика впервые для русских воинов велась,
Освободилися литовцы, России больше не боясь.

А там, на Юге — перемирье среди князей враз создалось.
Объединив свои усилья, смирять им половцев пришлось.
В степях Днепра был бой примерный, пленили много их князей.
И в том числе — хан «благоверный» — Кончак, страшивший всех людей.

Тогда, впервые увидали,
Как враг стрелял «живым» огнем.
Умельца с ядрами споймали,
Но пользы не узнали в том.

Победа та, с захватом пленных вновь обернулася бедой.
Князь Игорь новгородцев бренных повел в поход очередной.
Затменье солнца не смутило, хотя князь принял этот рок.
Все воинство его просило другой для битв назначить срок.

Но князь не стал советов слушать, сказал дружине: «С нами — Бог!»
Достал свой меч, привыкший рушить, и стал врага им бить, как мог.
Однако в длительном сраженье наметился серьезный крен.
Войска терпели пораженье, и Игорь с сыном взят был в плен.

На берегах реки Каялы о том прослышали купцы.
Им половцы потом сказали, что в плен попали их отцы.
Кончак в то время был свободен, в беседе Игоря просил,
Чтоб тот служил и был угоден ему во всем, по мере сил.

За смелый нрав и всю заслугу, в степи охоту разрешил.
Дал в помощь по делам прислугу, в шатер священника пустил.
Но Князя в тягостной неволе сдержать уж больше не смогли.
Он и слуга, по божьей воле, ночной побег произвели.

А сын остался жить у хана, и участь горькую затмил
Тем, что влюбился в дочь тирана, а тот Владимира женил.
Прожил у половцев два года, затем Кончак его простил.
Дал на дорогу часть дохода и с дядей с миром отпустил.

А в это время на востоке, нарушив мир враждой, князья
Роман, Владимир, тот же Игорь дрались и бились, почем зря.
Великий Князь грозил им силой, старался всяк их помирить.
Но не сумел и своей волей велел всех разом усмирить.

Година та еще совпала, пока народ свой труд вершил,
Со смертью князя Ярослава, что Галицкой землею жил.
Служил он ревностно всем людям, дел благих много им свершил.
Мог дать совет любой он судьям, как «Осьмомысл» в народе слыл.

Один у князя недостаток
Был только в собственной семье.
Не смог добиться в ней согласья,
И жить пришлось наедине.

Тысячелетие — второе собой началося тогда,
Когда в России создавалось два государства в те года.
Два Князя правили страною, распространив свои права.
Один по южной всей России, другой — на севере глава.

Но постепенно власть как символ к востоку, северу пришла.
Здесь правил Всеволод Великий, от Святослава ж — власть ушла.
Сей Князь, собой не постоянный, то враг, то друг был для людей.
Своим родным был «Окаянный», для «Мономахов» — лиходей.

Когда пришел час расставанья с родными, праведной землей,
На одре сделал он признанье, что грешен был, не прав порой.
Любил он власть, как божью волю, старался крепко удержать.
Но жизнь дала ему лишь долю, чего никак не мог признать.

Имел тот Святослав уменье своим умом всегда блеснуть.
Был трезв и щедр он, без сомненья, и выражал моментом суть:
«Что Бог один и всех рассудит, воздаст за веру он всему,
Грехи простит или осудит». С тем и ушел в тот мир к нему.

Свой трон он Рюрику оставил, того народ с крестами ввел.
В сам Киев, Всеволод направил бояр, возведших на престол.
Тем подчеркнул свое влиянье, добро он на княженье дал.
За это Рюрик, в знак признанья, его как Старшего признал.

Среди князей, бояр и граждан, по всей стране один — как царь.
При этом всем казался важным, ну точно — русский Государь.
И сразу сделал замечанье он Рюрику за их Удел,
Который без согласованья тот дать Роману сам хотел.

За это князя невзлюбили, и вновь, как раньше, до тех дней,
Его и Рюрика клеймили, хотели жить и быть вольней.
Полили землю снова кровью, простых и верных им людей.
То мир крепили, то войною решали: кто из них сильней.

В такой борьбе все предавали, старались для себя урвать.
Кусок земли в ней вырывали, чтоб ближе к трону удел взять.
Среди князей, в злобе от власти, Роман собою люд мертвил.
Собрал он половцев и, в страсти, град Киев взял, весь разорил.

Была кровавой та расправа, от смрада город весь дымил.
Велась на женщин всех облава, никто тогда их не щадил.
А Рюрик убежал с семьею, судьба ж не ведала того,
Что князь Роман придет зимою, закроет в монастырь его.